Эйси Такер - Кассандра. Во власти предателя

избегала ночных обращений, я так привыкла бодрствовать ночью, что засыпать теперь в привычное человеческое время было мне не под силу.

Ночами я ворочалась с боку на бок, пока сон все же не решал посетить меня. И, конечно, мысли, вечно бушующие в моей голове, тоже не способствовали быстрому засыпанию.

После моей смерти и никем нежданного воскрешения, у меня отпала необходимость предотвращать неконтролируемые мной обращений. Ведь проклятие, из-за которого меня и убили, теперь снято. А, значит, можно спокойно спать по ночам и ничего не бояться — охотиться теперь на меня уже точно никто не будет.

И что умиляло больше всего, так это отсутствие этих самых обращений. Да, как по мановению руки, я перестала обращаться в пуму сразу после свершившегося. Что сказать, очень вовремя! Спасибо тебе, таинственное внутреннее «Я»!

Но чего уж жаловаться. Слава Богу (или не Богу?), я вновь жива, узнала своих настоящих родителей. Но и кое-что потеряла. Точнее, кое-кого.

Иуда! Его истинное имя даже про себя не хочется произносить, не то, что вслух. Но его образ все время стоит перед глазами. И вижу его в каждом своем сне. Черт бы его побрал!

И этот запах… Его запах. Он не покидает меня. Хотя в этом я, пожалуй, сама виновата — его куртка всегда со мной.

Нет, ну а что я должна поделать? Не могу я без этого аромата. Не могу и все! Задыхаться начинаю, как без кислорода.

Все еще люблю. До кончиков пальцев. До дрожи в теле от каждого воспоминания о нем. До щемящей боли в груди и удушающих слез.

Это невыносимо трудно. Любить. Любить того, кто тебя убил. Пусть он даже сделал этого не своими руками, а лишь привел меня на казнь. Но от предательства его это не избавляет.

Если задуматься и взглянуть на ситуацию с противоположной стороны, то можно вообразить некое подобие оправдания его поступка. Конечно, его вряд ли заботила судьба всего рода, но собственной матери — вполне. И дабы она вновь стала человеком, он и пошел на это.

Хотя мог бы и предупредить. И, возможно, я даже не стала бы сопротивляться неизбежному, понимая, что моя смерть не будет напрасной и спасет множество жизней от того проклятия, которое навлекли мои родители на наш род, сами того не желая.

Мне нужно… Нет, просто необходимо ненавидеть Шейна всей душой, что осталась у меня после такого предательства. Но я все еще люблю. И не знаю, как с этим жить.

Иногда я жалею, что снова жива. Вот умерла бы счастливой и влюбленной, не зная, какую подлость он совершил, и все было бы хорошо, никаких страданий.

Но потом вытряхиваю эти дурные мысли из головы и думаю: что хорошего-то может быть после смерти? Ну, после обычной человеческой, без всяких воскрешений. Да ничего. Ни хорошего, ни плохого.

Вот и убеждаю себя в том, что я не первая и не последняя, кого предал любимый человек. И многие с этим как-то живут, постепенно забывают. Значит и я смогу. За месяц, правда, никаких подвижек в моем состоянии не случилось. Но что такое месяц, когда впереди вся жизнь?

* * *

Дверь в мою комнату резко распахнулась и с грохотом ударилась о стену. Послышался топот детских ножек.

— Кэсси, ты где? — раздался возглас Криса.

— Привет малыш, — я вышла из ванной и подхватила его на руки.

— Идем кушать, — на своем детском ломаном языке сказал братик.

— Ну пойдем, — улыбнулась я, и мы направились на кухню.

Обед уже был накрыт, а Лизи и папа сидели за столом в ожидании нас.

— Добрый день, спящая красавица, — ухмыльнулся папа, многозначительно подчеркнув слово «день».

— Даррен, не приставай к девочке, — упрекнула его Лизи. — Доброе утро, дорогая. Как ты себя чувствуешь?

— Всем доброе утро, — ответила я. — Все хорошо. Правда, уезжать совсем не хочется.

— Так давай поменяем билеты, поедешь немного позже, — настойчиво сказал папа. — Я уверен, пару пропущенных учебных недель ты легко наверстаешь.

— Нет, пап, не могу, — отрицательно покачала головой. — Забыл? Мне еще в общежитие заселиться надо.

— Ну ладно, ладно, я все прекрасно понимаю. Просто не хочу расставаться с тобой, — огорченно ответил он. — Ну всё, раз все в сборе, то давайте уже обедать, скоро в аэропорт выезжать.

Про общежитие я соврала. Конечно, я рассказала папе про то, что тетя попросила меня съехать. Но не могла же я сказать ему о том, что перееду от нее не в общежитие, а к своим объявившимся родителям?

После встречи со своими настоящими родителями я остановилась у них. Однако --">