Анна Бахтиярова - Забытый чародей. Лабиринт воспоминаний (СИ)

работу.

Ярослав поссорился со шваброй и вернулся к родным пенатам. О причинах ссоры братец не распространялся, зато дулся на всю вселенную, путался под ногами, подъедал на кухне всё, до чего успевал дотянуться, оставляя горы грязной посуды. Но если меня свинское поведение раздражало, маман радовалась возвращению блудного отпрыска. Увы, держать радость при себе не получалось. Любимая фраза «я же тебе говорила» вызывала скандалы на пустом месте.

Однако сегодня квартира встретила гробовой, почти мистической тишиной, хотя все трое вернулись раньше меня – в коридоре в ряд выстроились раскрытые зонты и мокрая обувь. Пока я размышляла, что за вселенская напасть вынудила домочадцев расползтись по углам, из кухни вынырнула Яська и, приложив палец к губам, поманила за собой. Я скинула промокшие босоножки и послушно отправилась следом. Позже переоденусь.

За кухонным столом сидел Ярик с непривычным печально-задумчивым видом, рядом стояла початая бутылка вина.

- Понадобиться, - Яська поставила передо мной пустой бокал.

- Где мама?

- В спальне заперлась, - Ярик плеснул мне вина. - Ещё бы, после таких новостей!

- Ш-ш-ш, - прошипела Яська. - Говори тихо.

- Что произошло? - я отодвинула бокал. Спиртное после болеутоляющих - плохая идея.

Близнецы переглянулись, решая кому держать ответ.

- Письмо пришло, - сообщил Ярик с презрением. - Этот козёл Мартыновне писал, но номера квартир перепутал. Идиот! Конверт мама открыла.

- От кого письмо?

Мелкие снова обменялись многозначительными взглядами.

- От папаши нашего, - процедила Яська. - Он приезжает. С женой и сыном.

- С кем? – переспросила я хрипло, чуть не навернувшись с табуретки.

Да вы издеваетесь!

Красивое лицо сестрёнки исказила ненависть.

- У нас, оказывается, есть ещё один брат. Ему аж целых десять лет! Вот сюрприз!

- Но-но! - возмутился Ярик. - Брат у вас единственный. А этот - никто!

- Тише, - попросила я и потёрла виски, заболевшие сильнее. - Расскажите толком.

Слово за слово, через ругань и шипение, близнецы поведали, что дражайший родитель решил вернуться с севера в родной город. С новой семьей. Глобальный переезд планировался в конце лета, но отец готовил почву заранее. Следовало решить вопрос с жильем, и он просился на постой к Мартыновне, пока не купит новую квартиру. В случае отказа, они временно поживут в съемном жилье, но тогда не получится восстановить разорванные много лет назад отношения.

- Во как! - Яська напоминала кобру, готовящуюся к прыжку. - Речь не только о Мартыновне. Он и с нами хочет подружиться. Так и написал!

- Пусть засунет свою дружбу... - начал Ярик воинственно, но я стукнула по столу.

- Ш-ш-ш, - шикнула на брата, хотя самой не меньше хотелось устроить бунт.

В самом деле! Мы не видели отца девятнадцать лет. И вот получите, распишитесь! Сомневаюсь, что близнецы вообще его помнили. Я училась во втором классе, когда распался родительский брак, брату с сестрой едва по три года исполнилось. Отец навсегда остался для меня предателем, собравшим вещи, пока жены не было дома. В коридоре он сунул в руки конверт, попросив передать маме. Ушел, оставив письмо, и теперь пришло ещё одно, сообщавшее о возвращении.

- Надеюсь, Мартыновна понятия не имела о ребёнке. И остальном... - протянула я.

- Она клянется, что не общалась с этим гадом, и адреса не знала, - бросила Яська. - Я ей верю. Ты бы видела, с каким лицом она читала письмо. Мама же к ней кинулась, нам пришлось рвать когти следом во избежание... Ну, ты понимаешь.

О, да! Я понимала. Скандалы в нашей семье закатывались отменные.

- Что будем делать? - спросил Ярик.

Я задумалась. Пойти к бабке и потребовать дать наглецу от ворот поворот? Нет. Она сама должна принять решение. То, которое сочтёт нужным. Да, бабуля у нас вздорная и непредсказуемая, но я осознавала, скольким мы ей обязаны. Когда отец сбежал, мамины родители уже почили. Она была на год моложе меня и ни за что не справилась бы с тремя маленькими детьми без помощи Мартыновны.

- Мы ничего не будем делать, - изрекла я, удивив близнецов.

- Но... - начал Ярик.

- Отец - козёл, я никогда его не прощу. Но он не к нам пожить проситься. Это квартира Мартыновны. Она имеет право пускать туда, кого сочтёт нужным. Не спрашивая разрешения.

- Почему та такая спокойная? - спросила Яська гневно.

- Поверь, я в бешенстве. Будь моя воля, спустила бы наглеца с лестницы. --">