Степанида Воск - Бесплатный муж бывает только даром

но мне больше. У меня купон есть, – я помахала розовой бумажечкой. – И мне его дадут на халяву, а некоторым придется всю жизнь куковать в одиночестве, ожидая своего счастья.

От моей реплики кое-кого даже перекосило.

– У нас не предусмотрена бесплатная раздача мужчин. Где вы о таком слышали? Они же под ногами не валяются, —а вот это зря феечка сказала.

– Где у вас жалобная книга? – склонилась я над, изнывающей от жары со скукоженными крылышками, администраторшей.

– Зачем вам? – опасливо поинтересовалась она.

– Жалобу писать буду, чтобы ваше высокое начальство знало, насколько некомпетентные работники у них сидят в многофункциональных центрах. И кое-кого очень скоро попросят удалиться. Вы случайно не знаете? – и я мило улыбнулась. Во все шестьдесят четыре.

– Не надо, – жалобно проблеяла феечка.

– Мужика, – прошипела я. – Или книгу. Быстро.

– Э. Подруга, ты чего на бедную девчонку наехала? – подала голос до того молчащая и изображающая шкаф полугоблинша.

– Зюзе слова не давали, – бросила я в сторону, продолжая сверлить взглядом феечку.

– Ну. Хорошо. Хорошо. Я сейчас узнаю, – дамочка не выдержала моего тяжелого взгляда и суетливо схватилась за трубку.

– Так бы сразу и сказали, – я отклонилась назад, поглядывая, а скоро ли сработает пожарная сигнализация.

Она сработала вовремя, как я и рассчитывала, жевательная резинка от жары растянулась и пожарный молоточек со звоном преодолел защитное стеклышко, а потому с силой ударил по кнопке. С потолка во все стороны брызнула вода, а из динамиков противно заверещало.

Все вокруг присутствующие те, кто сидел вскочили со своих мест, кто стоял сразу же бросились на выход. Началась давка, сдобренная проклятиями, криками и руганью. Одна лишь я спокойно обошла стол администратора, той уже и след простыл, понажимала несколько кнопочек, кое-что поменяла, пока система автоматически не отключила электронику. И с чувством выполненного долга спокойно направилась в сторону пожарного выхода. Туда почему-то никто не бежал, все ломились через парадный вход. А зря.

Выйдя на улицу я глубоко вздохнула свежий воздух, смахнула с плеч несколько капелек воды, все же и меня намочило. В любом деле без отдачи не бывает.

– Сделала гадость на сердце вселенская радость, – я обернулась, сменив человеческий облик на другой.

Раскинула руки в стороны, предварительно сбросив с себя цветастый балахон, что заменял мне платье.

С громким потрескиванием стали расправляться перепончатые крылья, отливающие золотом в лучах заходящего солнца. Как же приятно подпитаться отрицательными эмоциями, на душе сразу же стало покойно и хорошо. И даже длительное держание человеческой личины не испортило мне настроения.

Все же отпуск начался на высокой нотке удовольствия.

Трудно быть химерой в пятом поколении, да еще с ведьмовским даром и склонностью к вампиризму. Не каждая такое выдержит. Я переступила копытцами по бетонному полу, отчего во все стороны раздался характерное цоконье. Тут из-за спины вынырнул хвост и с шипением пополз по туловищу. Давно яд не сцеживала, вот он бедненький и мучается. Страдает. Совсем про него забыла. Надо бы кого-нибудь укусить, дать разрядку и возможность выплеснуть накопившееся.

А ведь не так давно утром я встала с кровати, потянулась, развернула свои перепончатые крылья, щелкнула копытами по плитке (вот нравился мне этот звук), накормила свой вечно голодный хвост и задумалась – а чего у меня жизнь такая скучная, не сделать ли мне чего-нибудь такого, отчего сердечко запоет? Размышляла не долго. Ведь для меня было бы сказано – будет сделано.

А задумала я пакость мелкую, так, на один зуб вредности.

С детства любила художественное искусство – рисовала все и вся, а также везде, где только вздумается. Например, в три года (по человеческим меркам) с удовольствием разукрасила фигурами разной степени объемности папину новую машину. Он ее только из автосалона пригнал. Светился весь от удовольствия. Счастлив был – просто не передать как. Однако после того как увидел то, что я сотворила, долго держался за сердце и не мог вздохнуть, видимо от избытка чувств. Радовался.

Став постарше, а это мне было лет шесть-семь, если опять-таки брать людское

--">