Нина Бьерн - Черная медведица

она готовится к бою. Крепкие пальцы энергичными движениями намазывали маслом голые ноги.

Тариэль смотрел, как завороженный. Развитые икры и ягодицы, жилистые бедра, узкая талия, рельефные мышцы спины, коротко стриженый затылок. Крепкая ладная фигура. Много раз Тариэль представлял ее облокотившейся на этот стол, а себя – сжимающего руками упругий женский зад.

Он никогда не осмелился бы нагнуть ее к столу. Он понимал, что она не дастся просто так. Убивать, конечно, она не станет, ведь при гибели хозяина рабский ошейник убьет и ее. А она хочет жить. Она любить жизнь. А вот яйца оторвет запросто. И наказание ее не испугает. Ведь она прекрасно знает, что она нужна ему. И он знает, что она нужна ему. И что она растворится без следа, как только закончится ее последний бой.

Он не готов был отпустить ее.

– Я слышу, как ты дышишь, Тар, – она закрыла баночку с маслом и ополоснула руки в тазу.

– Привет, я принес тебе вина, – Тариэль вошел в дверь, открытую слугой.

– Перед боем не буду…

– Знаю, знаю… – Тариэль поставил кубок на стол и пригладил ладонью свои красиво зачесанные назад волнистые волосы. – Готова к бою? Сегодня против тебя будет тот громила из Карвика.

– Готова… – женщина скривилась. Нахмурились четко очерченные брови. – Опять человек? Хоть в последние-то бои мог бы найти мне равного противника? Вервольфа или, на крайний случай, великана.

– Дорогуша, у меня человеческие бои…

– Но я-то не человек.

– Брось, ты же здесь звезда! Ты лучшая!

– Я не лучшая. Я дерусь с теми, кто заведомо проиграет. Ты мошенник, а все мои победы не настоящие.

– А ты понимаешь, что против оборотня ты не выстоишь, если будешь принимать зелье? А без зелья все сразу поймут твою истинную природу.

– Значит, я сдохну в «Круге». Но хоть не буду чувствовать себя дерьмом, сражаясь с цыплятами.

– Ну, не горячись. Всего пять боев осталось. Кстати, у меня есть к тебе предложение, – Тариэль уселся на кровать и закинул ногу на ногу. Полы его халата распахнулись, открывая идеально-белые шелковые штаны.

Он пялился, ничуть не стесняясь. Бойцы выходили в «Круг» обнаженными. И мужчины, и женщины. Смазанная маслом кожа женщины отливала бронзой в свете факелов. Большинство мужчин-зрителей находило ее слишком жилистой для представительницы слабого пола. Ее тело было лишено той женской мягкости и округлости, которая была так притягательна для большинства. Но Тариэль заводился при виде абсолютно плоского живота с прорисованным рельефом мышц.

– Не хочешь остаться здесь после окончания твоего контракта? Будешь драться уже как вольная, а за каждый бой получать плату.

Женщина сверлила его взглядом.

– Опять откусывать головы твоим цыплятам?

– Мы найдем тебе кого-то посильнее.

– Сомневаюсь, что среди людей есть интересные противники. Хотя, я готова остаться, если стану совладелицей «Круга», – она ухмыльнулась и сцепила руки на голой груди.

Тариэль поперхнулся вином, откашлялся и удивленно посмотрел на женщину. Она ухмылялась. Знала, что он не согласится поделиться куском своего пирога с кем-либо и сказала просто, чтоб поддеть.

– Хотя, знаешь, если выставить тебя как человека против оборотня, мы заработаем очень много денег.

– Найди мне оборотня хотя бы на последний бой. Обещаю, я убью его раньше, чем он догадается, кто я.

– Я подумаю, дорогуша, – Тариэль встал. – Тебе пора в «Круг». И не забудь выпить зелье. Мы ведь не хотим, чтоб твоя медведица высунула свою клыкастую морду перед всеми зрителями.

Тариэль допил вино из второго кубка и вышел из комнаты.

Трибуны были заполнены до отказа. Так было всегда на ее боях. Тариэль развалился на алых подушках в центральной ложе. Он взял с серебряного подноса крупную виноградину и отправил себе в рот. С хозяйского места он замечательно видел все, что происходило в «Круге». По бокам от его ложи и в первых рядах находились места для элиты города. Дальше за ними располагались более простые граждане.

Входной билет в «Круг» был не дешевым. Здесь собирались самые зажиточные жители и гости города. Люди и не люди, спускавшие на тотализаторе немыслимые суммы денег. Круглая арена, поделенная на две половины – белую и черную, была отгорожена от зрителей внушительной куполообразной клеткой. Под самой ее вершиной были привязаны два флага: черный и белый. Еще одна решетка отделяла зону первого класса от остальных зрителей.

Тариэль окинул хозяйским взглядом пустую еще арену, рассевшихся на --">