Юлия Шеверина - Выпаданка (не) обыкновенная

никогда, нужна свежая холодная голова и ясность мыслей. До Лоусона ещё пара часов, у меня есть немного времени.

Я еще раз прокрутила в памяти письмо матери. Как она и просила, я сожгла его сразу, как только удостоверилась — каждое слово, каждая строчка крепко держатся в памяти. Но лишний раз проверить, не забыла ли я чего-то важного, стоило.

С тех пор, как пропал отец, а меня сослали в загородное имение к бабушке, я виделась с ней нечасто.

Она не давала мне забыть о родительнице — раз в неделю писала. Неизменно приезжала раз в год — на мой день рождения.

Десять лет — десять дней рождения. Одиннадцатый, через полгода, возможно мы тоже встретим вместе.

Карету тряхнуло, Эрмин приоткрыла правый глаз, но увидела, что ничего страшного не произошло, и благополучно продолжила умильно спать.

— Спи, крошка, мы еще едем, — успокоила я самое близкое мне существо. Случись с ней что и я останусь совсем, совсем одна.

Уезжая, я сердечно попрощалась с любимой бабушкой. Быть может, мы с ней больше не увидимся, хоть она и думает, что успеет к моему совершеннолетию подготовить какой-то особенный сюрприз. Дорогая, это я приготовлю всем сюрприз. Надеюсь, он не сильно тебя огорчит…

Бабушка воспитывала меня с десяти лет и я всю дорогу мучилась, что не могу рассказать ей о истинной цели своего визита в Лоусон.

Джиневра Бизо… Мое имя означает «белая волшебница», однако в отдаленном имении я не получила должного магического образования. Максимум, что я сейчас могу — заряжать несложные артефакты и воздействовать на них чистыми потоками силы. Да и этому я научилась ещё когда отец был рядом.

Мой отец — знаменитый Леонгард Бизо. Несмотря на большую занятость, всегда находил время показать маленькой крохе забавные «игрушки» в своей лаборатории и не стеснялся рассказывать, над какими изобретениями он работает. Как бы мне хотелось, чтобы он был рядом!

Я вздохнула. В жестком корсете это оказалось проблематично. Бабушка настояла, чтобы в город я прибыла в «пристойном леди наряде». И душегубочный корсет был этого наряда ключевым элементом. В отличие от перчаток, снять его без помощи горничной не представлялось возможным, потому я терпела.

Эрмин, привыкшая залезать в просторное платье или рубашку, в которых я имела обыкновение рисовать или читать, забившись куда-нибудь под крышу, также была недовольна корсетом.

Хорошо еще, что бабушкина портниха учла мои пожелания и вшила во все платья глубокие кармашки для моей любимой горностаечки. Смогу брать ее с собой. Раньше я часто носила Эрмин в обычной холщовой сумке, но в столичном городе леди с сумкой — немыслимо! Вот я и решила прятать малышку в кармашках, затерянных среди пышных юбок.

О чем это я рассказывала? Ах да…

Отец пропал внезапно. Потом, когда я подросла, мама говорила, что мистер Тайгер, его партнер, рвал и метал в день исчезновения Лео Бизо.

А после стал ласковым и добрым. Приносил мне игрушки и сладости, часто приходил в наш дом. Но мама почему-то не поддалась на его очарование. Мистер Тайгер старался, как мог, целый месяц, но без результата. И сорвался.

Он не верил, что мама не знает, где отец.

«Представляешь, бегал бешено по кабинету и кричал «Он сбежал и ты мне расскажешь, куда, тупая ты кукла!» — рассказывала она позднее.

Тогда он в первый раз ее жестоко избил. И не только. Я видела, как мама украдкой выходит из собственной гостиной, придерживая на груди домашнее платье, разорванное по швам. Медленно, придерживаясь за стену, она неслышно прокралась в ванную и долго, очень долго оттуда не выходила.

Тайгер — оборотень, и ему все в итоге сошло с рук. Даже штраф не заплатил. Штраф в таких случаях выплачивается семье потерпевшей. Но!

Семья отвернулась от мамы с папой еще до моего рождения! Еще бы, женился на дальней родственнице из семьи Козо. Не спросив разрешения у родителей, не представив обществу!

Когда бабушка приехала и забрала меня, я впервые видела, как мама плачет. Позже, много позже я узнала, что от счастья. Тогда она поняла, что я буду жить подальше от того ужаса. Она поняла, что спасла меня. А сама осталась. Ведь мистер Тайгер отпустил меня, но не её.

— Ты остаешься, Эстер. — Мистер Джереми вышел тогда на порог нашего дома, будто это уже был его дом. — До совершеннолетия девчонка мне ни к чему.

Огромный широкоплечий, когда-то он казался мне прекрасным и таким своим. С исчезновением отца я его возненавидела — так --">