Инга Ветреная - Попасть в сказку и не выйти замуж? Книга 2

поднятия боевого духа не повредит размяться в политесе.

- А я по мелочам не размениваюсь, в моем боевом коне сто двадцать лошадиных сил, - смерив супостата снисходительным взглядом, я продолжила: - А одна лошадка для меня никакого интереса не представляет. И когда бока мои оглаживал, про сословие мое не вспоминал. И зачем ты, царь, так плохо о родном сыне говоришь? Или, по-твоему, о свержении тебя с трона он и сам додуматься не мог?

Услыхав мою реплику, воевода удивленно обернулся и недоуменно на меня посмотрел, мол, чего ты рот открыла, когда я по ходу пьесы уже подключился к «экшену». Хотя, зная их «расторопность», уважаемый самодержец похоронит меня под своим сарказмом и остротами, прежде чем благородная троица местных силовиков, записавшаяся в мои ухажёры, начнет что-то предпринимать.

- Вижу, язвительность в тебе проснулась, - похвалил меня власть предержащий индивид. - А  то стоит перед нами бледная моль, краше в гроб кладут.

- Ну, вы тут тоже красотой не блещете, - отчаянно хамила я. - Ничего, я же это как-то терплю.

Я стояла с прямой спиной, будто саблю проглотила, и зло смотрела в глаза царю, он за считанные секунды налился багровым окрасом и запыхтел, как самовар.

- Ах ты…, - буйствовал самодержец.

- Царь-батюшка, - начал было воевода.

Махнув рукой в сторону Святояра и перебив уже всем известную обличительную речь в мой адрес, я громко вставила:

- Да-да, приживалка скудоумная, я помню. Рада сообщить, что сегодня я осчастливлю тебя своим отбытием, и, учитывая сложившиеся обстоятельства, вряд ли вернусь. Поэтому рот закрой и не мешай нормальным людям собираться. Радость по поводу моего отъезда можешь выражать уже сейчас, но молча.

Свою речь я произносила в абсолютной тишине, не отводя глаз от лица царя. Супостат проникся, кричать больше не стал, но беспрерывно сверлил меня гневным взглядом. А мне стало так все равно, что я демонстративно повернулась к нему спиной и спросила у Святояра.

- К отбытию все готово?

Тот подошел, заглядывая в мое бледное лицо, пытаясь определить признаки истерики. Не найдя оных, подхватил меня за талию и долго усаживал на выделенную нам с Яниной телегу, поправляя около меня сено, подол сарафана и поудобнее укладывая узелок под спину. Убедившись в полном моем комфорте, проинформировал:

- Сейчас бабушки дом закроют, и отправляемся. Если будет помощь нужна, только позови.

«Если будет помощь нужна», - хмыкнула я про себя. Пока, вроде, сама справляюсь. Но возражать не стала и только молча кивнула.

Опустив руку в сено, обнаружила под ним что-то твердое. Раскопав находку, которая оказалась той самой шкатулочкой, так заботливо приготовленной хвостатыми, убрала ее к себе в узелок для надежности. При встрече с Ваняткой, первым делом передам ее сынишке, пусть порадуется и верных друзей вспомнит.

Воевода так и остался стоять подле меня, контролируя происходящее вокруг. А мне стало спокойно. Нет, это не было умиротворение, необходимое моей истерзанной душе, но тепло и сила, которые распространял этот мужчина, вселяли в меня уверенность и надежду. Бабушки закрыли двор, шепча себе что-то под нос с деловым видом, и ушли в сад.

- А что с Прохором и Збарой будет? – шепотом спросила я у Святояра.

- Их еще под утро скрытно в царский терем отвели, – пояснил воевода. - Не беспокойся, ни Любомир, ни Тихон о том не знают. Для них мы едем к бабе Яге проводить опасный ритуал по снятию проклятья с Елисея. Ритуал нестабильный,  могут быть жертвы, поэтому мы уезжаем из столицы.

- А охраны много, потому что на жизнь царевича покушались? – проясняла я нашу официальную легенду.

- Да, и так как моя мама пропала, я настоял на сопровождении, охране вашего отряда и взял на себя руководство по ведению расследования об иголках, - делился последними новостями  стоящий совсем близко боярин.

- Значит, сместил меня с должности? Вот так, решишь пореветь, - наигранно грустно ябедничала я. - И ты уже без работы.

На меня насмешливо посмотрели, видимо, вредность, вспыхнувшая в моих глазах, понравилась ему больше, чем отрешенность.

- Работы у нас, Машенька, впереди много, каждому хватит, ты только нос не вешай и не плачь, ладно?

От этих слов по организму побежало тепло, отогревая скованное отчаянием сердце, и оно забилось решительнее и ровнее. Мне не хотелось показывать окружающим наши отношения, и я опять кивнула в ответ.

- Стройся! – отвернувшись от меня, громко скомандовал --">