моя дочь, как вы видите, не являет собой образец красоты. Но, скорее всего — будем.

— Да… насколько было бы проще, если бы она была не альфой, а омегой. Самочки-матери очень востребованы. Она даже могла бы стать младшей супругой, хоть у неё и нет второй ипостаси. — старший гвардеец оценивающе ощупывал меня взглядом.

И он уже не казался мне приятным.

Умом я понимала, что являюсь куском мяса в хитроумно-продуманном плане "папы". Вот только бы понять — насколько больно и плохо мне будет, пока "родитель" предворяет свой план в жизнь.

Сработала рация и гвардейцы оживились:

— Вам пора…

Мы выходим в уже совсем пустой коридор. Подходим к огромным помпезным дверям. Которые медленно открываются, пропуская нас в разом замерший зал. Герольд провозглашает:

— Прощённый клан Полуночных охотников.

Мы идём между гостями приёма, нас рассматривают сотни глаз. У самого возвышения, символизирующего место Правителя, я ощутила пристальный, внимательный взгляд. Он принадлежал приятной женщине в красивом черном платье. Рядом с ней стояло четыре потрясающих мужчины. Высокий наагат, ревниво-трепетно прижимающий эту прекрасную нэру к себе. Фантастически-красивый пторх, тихо переговаривающийся с не менее прекрасно-высокомерным наагатом. Но все они терялись на фоне "матёрого" нага с серебряными прядями на висках и мудрым взглядом серо-грозовых глаз. Этот наагат просто подавлял своей аурой. Но меня его аура не подавляла. Напротив. Возникло совершенно иррациональное желание шагнуть к обладателю потрясающего запаха и силы… и хоть на миг забыть о гложущем душу одиночестве.

Не дойдя с десяток шагов до Правителя, мы остановились и опустились на левое колено, склонив головы.

— Встаньте! Ваш клан оправдан. Тщательное расследование доказало факт оговора Полуночных охотников. Враги думали, что уничтожили Карателей и изгнали Охотников. Но они просчитались. Каратели возродились. И не маловажную роль в этом сыграла нэра Калерия. Альфа, объединившая и возродившая клан. Я надеюсь, что и ваш клан, нэр Сэмюэль, не только возродится… но и не будет держать зла на нас. Ваша дочь тоже из Закрытого мира. Пусть и её Звёзды благословят на встречу со своей Парой. Ну… а теперь — Бал!

Зал взорвался аплодисментами. Заиграла музыка. Распахнулись двери в смежные залы. В одном был танцпол, во втором — фуршет.

Молодежь устремилась в первый зал. Их родители — во второй.

"Папа", естественно, направился к своим сверстникам, склонившись ко мне на несколько секунд:

— Иди в бальный зал… и постарайся понравится хоть кому-нибудь из достойных мужчин!

Что это на него нашло?

После этого величаво отбыл в свой "клуб по интересам".

Мне ничего не оставалось, как выполнить "папин" приказ.

Только что-то подсказывало мне — там, такой как я — не рады.

Нет. Никто открыто меня не травил. Не цеплялся. Но брезгливые, неприязненные, пренебрежительные взгляды ощущались как удары током. И так же — вызывали боль и желание избавиться от подобных "контактов".

Танцы перетекали один в другой. Официанты сбились с ног, разнося напитки…

Градус веселья рос… переходя в далеко не безобидные розыгрыши и подначки. И у меня не было совершенно никакого желания становиться участником одной из них.

Поэтому выскользнула из зала на безлюдный балкон, опоясывающий весь дворец.

Ого! А местное светило, оказывается, уже зашло…

Увитые цветущими лианами и уставленные кадками с красивейшими растениями сотен миров балконы, располагали к уединению. К размышлениям. Здесь я могла прийти в себя и хоть на минутку побыть самой собой.

Прижалась к деревцу с шелковистой, белой корой. Чем-то похожему на нашу, родную березку. И пожаловалась:

— Как же я устала…

Практически неслышный, посторонний вдох, заставил мгновенно насторожиться.

— Кто здесь?

— Не тревожьтесь, милая девочка. Я никому не расскажу о том, как вам больно и трудно в нашем мире, — в метре стоял тот самый брутальный каратель, что произвел на меня столь сокрушительное впечатление.

— Простите, нэр, за то, что помешала вашему уединению. Я… я уже ухожу…

— Я вам настолько неприятен? — вопрос этого нага поставил меня в тупик, — Нахождение в моём обществе вас тяготит?

— Даже если бы вы сделали мне мучительно больно, то от этого не перестали бы быть необъяснимо притягательным, — ляпнула я, утопая в --">