Александра Чиликина - Укрощение строптивого ректора

снять заклинание, но не смог достать флакончики сам. С каких пор яд красных гадин обладает столь быстрым парализующим эффектом?! Но думать некогда, надо выбрать противоядие.

Только какое?

Мы не знакомы с драконьими разработками против нас самих!

И всё ли здесь — противоядия?

Быстрый взгляд на ректора, но тот уже в полном беспамятстве.

А-а-а-а!

Вливаю в него всё! Надеюсь, хотя бы ядовитого там ничего не было.

Дыхание ректора становится ровнее, но кровь из многочисленных ран от змеиных зубов все никак не останавливается. Надо вытаскивать его отсюда!

Перебрасываю одну его руку себе через плечо и тяжело поднимаюсь. Только сейчас замечаю, что меня саму несколько раз успели укусить, но всё это вовсе не так серьезно, как укус ректора, могу и потерпеть.

Змея, бьющаяся у стены в конвульсиях, дергается в мою сторону, но я тут же шиплю на змеином:

— ПОШЛА ПРОЧЬ! — и предводительница уступает, не рискуя больше со мной связываться. Либо поняла, что если она снова влезет, я ее таки убью, либо осознала, что ей будет за мое убийство. Скорее всего, второе. Понимает, что если я пострадаю, ей будет легче сдохнуть самой, чем ждать, пока об этом узнает мой род, который она так проницательно узнала.

— Андриан, держись, пожалуйста, — шепчу, какими-то десятыми инстинктами найдя путь, по которому мы пришли, и как могу, быстро по нему продвигаюсь.

Только бы выйти за пределы антителепортационного поля, и я смогу вызвать папу.

Только бы выйти!

— Астра, — ректор начал приходить в себя, — я сам, — он попытался выпрямиться, — уходи отсюда, уходи…

— Ухожу, — послушно бросаю, обхватывая его еще крепче.

— Я выберусь… сам… — слова даются ему невероятно тяжело, но хотя бы ноги он начал переставлять увереннее. — …Уходи… уходи…

— Да ухожу же, — искренне возмущаюсь, заставляя его идти чуть быстрее, — изо всех сил!

Он попытался отстраниться, но я не дала, только тянула и тянула вперед по длинному коридору, чутко прислушиваясь к окружающей тишине, опасаясь нового нападения. Но то ли змеям сейчас не до нас, то ли они побоялись нас трогать, то ли просто никого больше в Храме на данный момент не было, но мы смогли беспрепятственно выбраться на улицу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Совсем рядом… — шепчет ректор, тяжело, со свистом дыша, — …лошади. Вот там, — он с трудом поднимает руку, показывая направление.

Тащимся туда.

— Портал… — ректор снова начал заплетаться, — … портал за воротами… уходи…

Почему ему становится хуже?

— Противоядие… не справляется…

И мужчина снова теряет сознание.

До лошадей я его дотаскиваю на морально-волевых.

— Что с ним?! — бросается к нам, как я думала, кучер.

Очень знакомый блондинистый кучер.

— Его укусили, ему нужно нормальное противоядие, — с трудом отдышавшись, говорю тому самому Джеймсу, которого видела вместе с ректором у не дающей мне покоя загадочной Двери.

— У него есть с собой, — тут же собрано говорят мне.

— Не помогает, — отрезаю и вижу, как стремительно бледнеет мужчина. — Понятно, — бросаю сквозь зубы, — скорее вывози нас отсюда.

Второй раз Джеймсу повторять не пришлось — он легко подхватил друга, сунул в карету, вспрыгнул сам и стегнул зазевавшихся лошадей так, что они рванули с небывалой прытью, а я едва успела забраться в карету следом.

— Держись, пожалуйста, только держись, — шепчу, гладя мокрые от пота волосы впавшего в беспамятство мужчины. — Что же мы такие твари ядовитые, — зло шепчу, глотая непрошенные слезы и теребя неприметный камушек на шее, обычно скрытый легким заклинанием невидимости.

— Папа, папочка, помоги!! — мысленно кричу, как только карета покидает крепостные стены, скрывающие территорию Храма.

У папочки всегда была хорошая реакция, особенно когда это касалось нас с сестрой. Когда дочери змеи, быстро и четко реагировать ты учишься даже в самых непонятных ситуациях. И даже телепортироваться в движущуюся карету к третьему десятку жизни старшенькой уже не кажется чем-то сложным.

— Что?.. — появившийся в одних штанах папа мигом оценивает обстановку и без лишних слов снова исчезает, через секунду появляясь уже вместе с бабушкой.

— Бог ты мой! — сквозь слезы вижу силуэт бабушки в ее любимом шелковом халатике. — Неужто --">