Виктория Летто - Сумеречные дали. Книга 1

полушубки. Говорят, теплее меха не найти и для северных регионов волчьи трофеи были спасением. Жители Борок пытались защитить зверя, но попытки были пресечены властями. Но со временем, всё же нашлись добрые люди, которым удалось убедить власти закрыть «живодёрню». Уцелевших волков выпустили на волю. Местные говорят, что звери не ушли в дальний лес, что мол, остались и теперь бродят по округам. А народ придумал байку, будто волки теперь мстят людям, но от их укусов человек не погибает, а принимает облик зверя. Это, конечно, байки, но чужаки опасаются и в городок без надобности не суются, оттого местные варятся в собственном соку и на большее в этой жизни не претендуют. Вот, пожалуй, и всё, что я могу сказать о моём родовом гнезде, куда вернула меня судьба, по доброй воле и без принуждения.

Восемнадцатого сентября я приехала в Борки. Бабушка, как и было, обещано, выделила мне светлую просторную комнату с ремонтом, новой мебелью и окнами на улицу. Дом у бабушки крепкий и добротный. Его построил мой дед с прицелом на века. Так и есть. Отец немного подправил фасад, обновил крышу и теперь дом снова выглядит, как новый.

— Отец твой мебель купил и ремонту сделал, чтобы тебе уютней жилось, — сказала бабуля и вышла из комнаты, позволив мне спокойно распаковать вещи.

Комната уютна светлая, тёмные портьеры, от назойливых солнечных лучей и новая мебель, что немаловажно: не выношу запах старины, потому никогда не хожу в музеи. Вполне достойно, чтобы чувствовать себя, как дома. Мне приятно, что меня ждали.

За обедом бабушка предупредила, что вечером придёт мой отец, и что я должна буду проявить уважение к нему. Ну, она могла и не предупреждать — я соскучилась и с нетерпением жду встречи с папой. В последний раз мы виделись года два назад, когда он приезжал в Тамбов. Мы встретились на нейтральной полосе, в кафе и просидели там часа три за разговорами. Он так и живёт один. Это даже странно, неужели до сих пор любит мою маму?

— Стёпка интересовался, когда ты приедешь. Ждёт, не дождётся никак. Может, приглядишься к нему? Годков-то тебе уже почитай, больше двадцати пяти, стало быть, в девках засиделась. А Степан видный парень и деньги у него водятся.

— Бабуля, я приехала не мужа искать, а себя. Хочу понять, кто я в этой жизни. А Стёпка мой друг и ничего серьёзного между нами быть не может. А ты, я вижу, уже всем сообщила, что я еду?

— Никому ничего не сказывала, честное слово. Стёпка заходил кран починить, так я ему намекнула, что ты вроде как решила вернуться в родной городок.

Ох, бабушка, я ведь ненадолго приехала: не знаю, выдержу год или раньше сбегу. Дома мне казалось, что я поступаю верно, но теперь, когда воочию увидела этот богом забытый уголок, чувствую, что погорячилась.

А Стёпку я помню — долговязый паренёк со светлыми кудрями. В последний раз мы с ним виделись лет десять назад. Я приезжала к бабушке погостить на летних каникулах. Мама с отчимом уезжали по делам, а меня определили к бабушке в Борки. Степан пытался ухаживать за мной, но я чётко ему дала понять, что кроме дружбы ничего больше ему предложить не могу.

— Стёпка мне, как брат, — озвучила я свои мысли.

— Ну, брат, не брат, а парень он хороший. Автослесарем работает. И деньги у него водятся.

— Бабуль, у тебя свет клином сошёлся на деньгах, — пожурила я бабушку. — Есть и другие причины жить в этом мире.

— Говорить можно всё, а на деле, без денег никуда. Вот сама посуди, захочешь куда поехать, или какой другой интерес появится, а денег нет. Что будешь делать?

— Бабушка, давай о чём-нибудь другом поговорим, а то, я только приехала, а ты меня уже со двора гонишь.

— Да не гоню я тебя, — забеспокоилась бабушка. — Это я так переживаю. Нет, детка, я то рада, что ты приехала. Давление меня замучило совсем и печень «шалит». Телефон есть, но пока врач приедет, я уж сама себе помогу. А теперь у меня в доме своя собственная «неотложка».

— Конечно, бабушка, помогу.

— В мать, значит, пошла, — покачав головой, сказала бабушка. — Эта профессия, от Бога. Только бы характер её не переняла, ох, и взбалмошная она, всё у неё «круть-верть». — Я строго взглянула на бабулю. При мне ничего плохого про маму слышать не хочу. — Да ты ешь, а то остынет, — пододвигая ко мне тарелки, захлопотала бабушка. Ну, вот и хорошо. Я маму в обиду никому не дам.

— Ешь, детка, ешь — стала приговаривать бабушка. — А то вон, какая, худющая, одни глаза на лице остались. А в --">