Ирина Н.Левина - Остров «Иллюзия»

время. На душе какое-то недоброе предчувствие. Томление.

Сегодня мы доделали навес и перенесли туда его жену. Они смотрят друг на друга и улыбаются. Поддерживают друг друга. Он уходит, приносит что-нибудь из еды и воду, а я остаюсь с ней. По-английски она говорит с ужасным акцентом, а я – как умею. Мы почти друг друга не понимаем, поэтому улыбка не сходит с наших губ. Сегодня она много спит. Наверное, идет на поправку. А он пошел на море. Обещал ей поймать рыбку».

ГЛАВА 4

КОГДА ЖЕ ЭТО КОНЧИТСЯ?!

В этот день его жена умерла. Он долго молча сидел над ней, касался её, смотрел на неё. Саша украдкой заглядывала ему в глаза и очень боялась того, что происходит в его голове. Потом он встал и пошел прочь. Саша вскочила за ним следом. Он побежал. Не понимая, что происходит, чего ей ждать и что делать (бежать за ним или нет) она остановилась и закричала от отчаяния, как смогла: «Я прошу Вас, я умоляю Вас, не оставляйте меня! Я прошу Вас, я умоляю Вас, только не делайте с собой ничего! Как я буду здесь одна!»

Саша села на песок ждать и молиться. Океан гудел, как паровоз. Перед глазами бежали-шумели волны. До тошноты это зрелище раздражало. Во рту пересохло. Она вспомнила недавнюю жажду и два глотка воды, которые хотела украсть из их бутылки. Но тогда Аша не ушел и спас и её от воровства, и воду. А сейчас она чувствовала, будто опять хочет что-то украсть, опять выпить из чужой бутылки. И это желание, как те два глотка, овладело ею. «Ну что, Голи ушла, путь свободен? Я сейчас что, радуюсь её смерти?!! Так вот кого я люблю по-настоящему – себя! Какой сегодня мерзкий день. Боже мой, как мне стыдно! Господи, Ты знаешь, я её смерти не хотела и не ждала. И если бы она поправилась, я смирилась бы со всем, что бы ты мне ни дал. А сейчас… мне так стыдно!! Я даже самой себе признаться боюсь».

Он возвращался. Тащил за собой ствол сухого дерева и ветки. Когда он стал раскладывать их на берегу, Саша начала догадываться, к чему все это. «Почему так?! Какой сегодня мерзкий день. Когда это уже всё кончится!»

Поздним вечером, когда тяжелый ритуал был закончен, пепел собран в контейнер, а на небе зажглись звезды, он опять куда-то пошел. «Пусть идет, куда хочет. Крикнуть ему, что я буду здесь?.. а куда я денусь… дураку понятно». Саша легла под навесом. Спать хотелось и не моглось. Какая-то смесь усталости и перевозбуждения. А ночью из чьей-то звериной груди вылетали душераздирающие звуки. «Когда же это всё кончится. Какой мерзкий день».

ГЛАВА 5

ОН. ОНА

Он надеялся, что всё обойдется…

Всю ночь его Голи плыла перед глазами. Ему хотелось схватить её за руку, удержать. И он даже пару раз попробовал это сделать. Ещё подумал, что если бы у них были дети, то сейчас горя было бы ещё больше. И вдруг захотелось, чтобы дети были, чтобы он мог прижать к себе хотя бы её частичку. Он чувствовал, что она ещё рядом с ним, что пустота ещё не пришла. Они разговаривали друг с другом, он просил у неё прощения, она успокаивала его своими глазами, своей улыбкой. Он чувствовал её прикосновения. Он всё чувствовал той ночью: всю глубину её любви к нему и всю свою теперешнюю неприкаянность.

Утром Саша с карандашом и газетой пошла на берег ждать корабль. Когда она брала в руки карандаш и бумагу, она чувствовала себя увереннее. Слава Богу, между газетными строчками ещё было достаточно места для записей.

Сначала она до рези в глазах вглядывалась вдаль, призывая помощь всеми клетками организма, превращая в надежду каждую точку на горизонте. Грезилось, что помощь должна прийти вот-вот. Но всякий раз это был обман, и всякий раз появлялась новая надежда. И она продолжала смотреть на горизонт.

«Вокруг меня кучевые корабли и пернатые самолеты».

Когда солнце перекатилось через зенит, голод и жажда перестали мучить, красные лепешки от укусов на ногах перестали зудеть. Мозг включал новую программу существования. Дождь, ветер, волны и облака начинали вводить разум в состояние подобное трансу.

Солнце шло на закат. Дождь усилился, небо ударило в грозовой барабан. Океан гудел свой вечный «Ом», на фоне золотого круга вставала черная буква и двигалась на Сашу.

«Что ты хочешь мне сказать, моя гостья?»

«Я – это ты. Мы обе в пограничном состоянии: я – между тишиной и звуком, ты – между надеждой и отчаянием».

Потом она потеряла счет часам, дням. Времени. Всё в ней замерло, сошлось в один миг: миг ожидания. «Нас спасут, нас спасут»,– повторяла она днями и ночами, разглядывая небо и океан, --">