Яна Оса - Две Лисы для Изначального бога

мужчина, входящий следом. У его ног, выставив перед собой два круглых щита сидели две девушки.

— Мне одному кажется, — наконец прозвучал голос за спиной жреца, — или эта композиция уж очень смахивает на памятник мужскому естеству?

Девушки прыснули, закашлялись.

А вновь обретенный бог продолжил: Я уже вижу, какого размера Анабель подложила нам свинью.

— А инструкцию «Как быть богом», случайно нигде не оставляли? — сказал он ни к кому, конкретно не обращаясь и тяжело вздохнул.

Пролог продолжение

Это сладкое трио решило жить совершенно не той жизнью, которую я им распланировала после «Созвездия для Грифона». Наверное так повлияла планета, на которую их забросило. Ведь у Двуликих как? Что бы свить гнездо или привести пару в логово, нужно быть уверенным, что в Багдаде все спокойно. А если Багдад — вся планета, то просто необходимо сделать ее спокойной и комфортной для проживания.

Кусочки будут ежедневно, если не случится ничего экстраординарного. Приятного чтения и надеюсь на отзывы.

Часть 1

1.1 Мынаш и раздвинутые горизонты

Трое попаданцев медленно брели по длинному коридору, вырубленному в скале. После безуспешной попытки добиться у жреца хоть какой-то информации в общем контексте — «Что делать», — мы были препровождены к двери, прятавшейся за статуей бога. Жрец кланялся и пребывал в состоянии экзальтированной радости, и мы решили дать ему отоспаться и потом задавать насущные вопросы. Да и самим не мешало смыть межзвездную пыль и устроить мозговой штурм. Дальше двери жрец не сунулся. Сказал, что туда ему путь заказан. Там божественный дом, и закрыв за нашими спинами двери затих, скорее всего уселся охранять дверь. Чтоб не сбежали, — хохотнул Ричи.

Коридор медленно изгибался вправо и поднимался с небольшим уклоном вверх большой дугой. Свет в коридоре лился мягкими всполохами с потолка, сопровождая наше движение и погружая коридор в изначальную темноту по мере того, как мы заворачивали. Наконец очередной виток привел нас к белоснежным дверям, покрытым тончайшей резьбой. Узоры складывались в мужское лицо с закрытыми глазами, расписанное ритуальными письменами и растительными орнаментами.

— Ну да, мы уже поняли, — проворчал Ричи, — не шуметь.

Толкнув створки, мы попали в достаточно большое помещение, перегороженное изящной японской ширмой Бёбу, расписанной легендарными подвигами Изначального бога. Часть, которая была доступна к обозрению от входа, представляла собой гостиную, выдержанную в минималистическом светлом классическом японском стиле. Слева виднелся на не большом возвышении низкий стол для чайных церемоний. Плотно зашторенные жалюзи давали надежду на присутствии в этом помещении панорамного окна. Круглые пончики в виде травяных циновок служили стульями. Правая сторона представляла собой кабинет, с массивным столом, вычурным креслом и двумя креслами напротив, с более мягкими абрисами. Многосложные японские шторы на стене позади стола дарили ту же надежду, что и жалюзи слева. Центр представлял собой обеденную зону с круглым столом посередине.

Обогнув ширму с правой стороны, мы попали в, собственно, саму спальню, с поистине огромной кроватью посередине. Расположенная на небольшом подиуме, который был еще больше кровати она являла собой колоритную картину. Покрытая алым покрывалом, переливающимся золотой вышивкой, она привлекала взгляд мусорной кучей посередине этого великолепия.

— Какого беса, — взревел Ричи, — Какая сволочь загадила мою опочивальню!

Неожиданно быстро он подскочил к кровати и одним движением стряхнул покрывало, ухватив его за концы. Профессиональное движение официантов, освобождающих стол от крошек, отправило в воздух кучу костей, бумаги, огрызков и еще какого-то мусора. И прямо в воздухе из этой кучи вывалилось какое-то мохнатое существо, которое начало бежать, в момент, когда мусор влип в стену и осыпался на пол. Существо понеслось по стене, перпендикулярно ей, как будто законы физики ему были до одного места. Именно из этого места за ним волочился длиннющий хвост с кисточкой. Существо неслось по кругу и верещало во всю мощь своих легких:

— Конец света, я проспал конец света! Папенька оторвет мои уши! Армазвиздец, что я скажу маменьке! — он выдал непередаваемый звук вместивший в себя плач миллионов младенцев и всхлип умудренных жизнью --">