Марина Николаевна Леванова - Попаданка, которая гуляет сама по себе [СИ]

— один из тех, что притащил её сюда.

— Да, — не моргнув глазом соврала Татьяна.

Дверь распахнулась. Мужчина прошёл внутрь и принялся развязывать на ней рукава.

— Что на тебя нашло? — тихо поинтересовался он, стягивая с неё рубаху.

— Дурной сон.

— Сочувствую. — Встретился с ней взглядом: — Ну, давай беги, ещё успеешь на некоторые пары.

— Пары?.. — в ужасе переспросила Татьяна, оборачиваясь на входе. — А, ну да. Академия же.

Она разглядывала длинный коридор, решая, в какую сторону пойти. Мужчина подтолкнул её, чтобы выйти из комнаты, и тогда она побрела направо. Татьяна плелась по коридору и тяжело вздыхала.

— Тания.

Она обернулась. За спиной стояла та самая орчанка.

— Ты идёшь не туда.

— Спасибо, что вернулась за мной, — от всей души поблагодарила Таня.

У девушки глаза стали огромными. Она открыла рот. Закрыла. Потом подозрительно прищурилась и выдала:

— А разве у меня был выбор?

«Так. Нужно срочно узнать, что я сделала ей, и почему при такой ненависти ко мне она всё равно продолжает помогать».

Орчанка развернулась и стремительным шагом направилась прочь. Татьяна бросилась следом.

«Я Попаданка. Очешуеть!»

Глава 2. Академия — зло!

Татьяна снова не следила за дорогой. Всё воспринималось как сон. Но в какой-то момент её просто втолкнули в комнату, в которой она сегодня проснулась.

— Одевайся! Через час зайду за тобой. — Орчанка развернулась, чтобы уйти. — Пойдём хоть на последних парах появимся.

— Подожди! — остановила её Таня. — На каких парах? Я не готова.

— Это личное распоряжение Раблус Ен.

— Задержись, пожалуйста, ещё на минутку, — попросила Татьяна, жестом приглашая её войти в комнату. Приподняла бровь, наблюдая, как та неохотно выполнила её просьбу, закрыла дверь и осторожно поинтересовалась: — Тебе наверняка покажется странным мой вопрос, но не могла бы ты мне напомнить, как тебя зовут?

Орчанка отшатнулась, будто её ударили по лицу. По щекам заходили желваки. Руки сжались в кулаки до хруста в костяшках. И видно было, что она едва сдерживается, чтобы не бросится на девушку. И такая лютая ненависть сквозила в этом тёмном нечеловеческом взгляде, что Татьяна отступила от неё на шаг.

— Меня. Зовут. Дранкива, — сквозь зубы процедила орчанка, испепеляя её взглядом.

— Ты ведь орк, — и это прозвучало не как вопрос, а как утверждение. Орчанка кивнула, всё больше мрачнея. Татьяна проигнорировала её состояние, подбирая слова для следующего вопроса. — А мы с тобой дружим?

— Нет. Мы с тобой не дружим.

Услышать такой ответ почему-то оказалось неприятно. Татьяна нервно сглотнула.

— Не пойму. Тогда объясни, почему ты мне помогаешь? Разбудила утром. — Она обвела внимательным взглядом помещение: кровать застелена, разбросанные вещи сложены аккуратной стопочкой. — Прибралась в комнате, передаёшь распоряжения для меня, каждый раз приходишь, когда нужна, и вот сейчас тоже — пообещала зайти через час. — Догадка родилась сама собой: — Понятно! Это твоя комната, да? И мы с тобой просто из-за чего-то поссорились?

— Нет, это твоя комната, — орчанка прикусила губу до крови. — Ты вынудила меня прислуживать тебе. — И тут же в сердцах добавила: — И я ненавижу тебя!

— Просто замечательно! — Предметы поплыли перед глазами. Татьяна на нетвёрдых ногах добрела до стула и тяжело опустилась на него. — Уходи! Я больше не нуждаюсь в твоих услугах.

— Ты прекрасно знаешь, что я не могу уйти, пока ты не вернёшь мои записи. — Дранкива вскинула голову, во взгляде её не было ни капли сочувствия, но голос дрожал от волнения, когда она спросила: — Ты отдашь их мне просто так?

— Я что, у тебя дневник спёрла? — испуганно глядя на мрачное лицо орчанки, поинтересовалась Татьяна. А про себя подумала: «Так и есть. Что ещё может быть столь ценным, как не мысли или мечтания, которые доверил тетради? И наверняка какая-то тайна. Да что же я за сволочь такая? Тьфу, блин! Она». Смело встретила полной ненависти взгляд орчанки: — Я не могу отдать его тебе… к сожалению.

Орчанка метнулась к ней, схватила за грудки, выбивая ногой из-под неё стул, и с силой встряхнула. Да так, что Тане показалось: голова сейчас слетит с плеч.

— Я бы с лёгкостью могла оторвать тебе голову, и ты об этом прекрасно знаешь. — Приблизила к ней своё лицо. — И ни одна душа бы не пожалела о твоём исчезновении, более того, даже не вспомнила бы. Но дело в том, --">