Изабелла Тонкс , (Rena Delior) - Скованные одной цепью, связанные одной целью (СИ)

лишь на секунду могло показаться, что его плечи уже не были такими широкими, какими казались на первый взгляд, что его могучая спина — лишь сухая ветка, которая вот-вот сломается от слишком большого груза, что лежал на его душе. Кассандра не знала этого мужчину, но лишь по одному его виду могла понять, что он знает, о чем говорит. – Нам необходимо принять меры сейчас, Фредерик. – Его голос звучал уже без тех металлических ноток рапорта воина, коими он был наполнен сперва. Теперь он звучал, как просьба о помощи близкого друга. – Возможно, у нас ещё есть шанс и время спасти Корону. После того, что случилось, я…

Король остановил его слегка резковатым движением поднятой вверх руки, призывая замолчать, что было мгновенно выполнено. Он тяжело вздохнул и протер, судя по всему, усталые глаза пальцами, задержав их на переносице. Но когда монарх, наконец, выпрямил могучую спину, как всегда слегка выпятив широкую грудь, призрак уставшего старика, что так ярко выразился сегодня в нем, словно испарился. Он вновь был королем. Был тем, кем он был обязан быть. И делал то, что считал правильным

— То, что случилось, уже произошло, и исправить мы это не в силах, – медленно проговорил он. – И даже, если бы были, я бы не стал ничего менять. Это было необходимо для того, чтобы Рапунцель была жива.

— Твоя дочь знает, с чем ты связал её ещё до рождения? – подавляя в себе внезапно появившуюся свирепость спросил близ стоящий мужчина, и что-то в его голосе заставило Кассандру перенять его волнение. Он определенно догадывался, к чему клонит его друг. – Она хоть осознает, с чем ей придется иметь дело?

Те же нотки в его голосе уловил и Фредерик. Он нахмурил густые брови, копируя то самое разозленное и даже слегка пугающее выражение лица, которое можно было заметить почти на всех его портретах. За исключением, однако, того самого, семейного, где он в первый и, похоже, в последний раз улыбался художнику, обнимая счастливую жену и маленький сверточек с недавно появившейся на свет златовласой дочерью. Дочерью, которая стала для него всем. За которую он был готов отдать тысячи жизней вместе с собственной.

— Рапунцель не придется иметь дело ни с чем подобным, пока она остается в стенах Короны! Именно так всегда и будет! – властно гаркнул он в ответ, на что Капитан Гвардии вопросительно, а после и решительно посмотрел на него, таким образом давая понять, что готов бросить этого человека в темницу в любой момент, стоит ему только приказать. Король лишь качнул головой, на миг взглянув на Кэпа, а после вновь перевел взгляд на старого друга, что также закипал на месте, продолжая с вызовом смотреть в его темные глаза. – На этом закончим, – четко и медленно проговорил властелин, после чего повернулся к крестьянину спиной, направляясь к своему трону с намерениями немного подумать. – Ты свободен, Квирин.

Тот был готов продолжить разговор, но понимал, что ничего, кроме того, что его выведут из замка силой несколько королевских стражей, не добьется. Если король сказал, что на этом все кончено, значит, так тому и быть. Но он не мог сдаться так легко и перед тем, как покинуть зал, решился спросить:

— Но что же мы будем делать с камнями?

К удивлению мужчины, монарх довольно быстро дал ответ. Вполне себе ожидаемый для него, но абсолютно не достойный короля.

— Ничего. В нашем случае лучшее решение — бездействие. Никто не пострадает, если мы сможем уклониться от этой угрозы, не посеяв при этом панику. В приоритете сейчас жизни людей, нам нельзя рисковать.

На этих словах в этом диалоге была негласно, но весьма четко обозначена точка, а потому крестьянин лишь безмолвно развернулся к, как он ранее считал, другу спиной и направился к воротам. И лишь перед тем, как уйти, он бросил на королевский трон последний взгляд, тихо промолвив то ли предупреждение, то ли просто свои мысли вслух:

— Они уничтожат все. Это лишь вопрос времени.

Громко захлопнулись огромные тяжелые двери и Квирин ушел, так и не заметив Кассандру, что стояла за ближайшей к дверям колонной, все еще не в силах поверить в то, свидетелем разговора какой важности ей посчастливилось стать. После всего услышанного у неё появилась идея. Возможно, слегка глупая, безрассудная и самонадеянная, но если все получится, этот день изменит её жизнь. Возможно, этот старый

--">