Бек Макмастер - Сердце пламени

укладывали тех спать.

Здесь же все было иначе. Фрейя выросла на этих изрезанных склонах под нависающей глыбой вулкана Крабла. Сейчас дымок, что постоянно курился над вершиной, почти сливался с сизыми тучами.

И все же его присутствие было куда как ощутимо. Фрейя перекрестилась.

— Благословенный отец, храни нас, — пробормотала она, рассматривая горы. — Пусть дреки спокойно проспит еще одну ночь.

Крохотная отара овец, казалось, чуяла зловещее приближение бури, животные сгрудились у плетеной ограды, блея и просясь в маленький сарай. Два снежно-белых ягненка с черными отметинами выглядывали из-под старой овцы. Несмотря на мрачное настроение, Фрейя не удержалась от улыбки.

Локи внимательно наблюдал за овцами, облизываясь тонким розовым язычком. «Не смей». Она отправила ему мысль, и песец послушно сел, бросив на нее притворный многострадальный взгляд.

Загнать отару в сарай и развести по стойлам не составило особого труда. Ботинки Фрейи шаркали по тонкой соломе, воздух внутри был неподвижным и затхлым. Одно стойло осталось пустым, и Фрейя поспешила наружу, чтобы забрать старого потрепанного барана из отдельного загона.

Она споткнулась, Локи испуганно взвизгнул. Небо уже сильно потемнело, брызнули крупные увесистые капли дождя. Одна из них обожгла щеку, словно ледяная пуля, ветер взметнул юбки и шаль. Длинная белокурая коса шлепнула по лицу. Шепот бури пронзил Фрейю, воспламенив лихорадочное возбуждение, сердце застучало быстрее. В такие минуты она чувствовала себя наиболее живой.

— Генрик! — позвала Фрейя; очередной порыв ветра сорвал слово с губ и унес вдаль. Загон был пуст, хотя нет, не совсем. Баран жался к стене, упрямо наклонив голову, словно бодался с ветром.

— Ах ты, глупая скотина, — проворчала Фрейя, подхватила юбки и стала перелезать через забор. Локи опрометью запрыгнул внутрь и вцепился в подол, почти опрокинув хозяйку на себя.

— А чтоб тебя! — воскликнула Фрейя, пытаясь стряхнуть зверька. От внезапного порыва ветра, обдавшего лицо колючим дождем, перехватило дыхание. — Ты хочешь, чтобы я насквозь промокла? Вот заболею, и будешь сам себе ужин искать!

Маленький лис тревожно копошился в складках одежды, прижав уши. Фрейя отвела от лица мокрые пряди волос и потянула за ткань, очередной раскат грома заглушил ее ругань.

«Пусти!»

Но зверек упирался.

Вдруг Генрик заблеял и заметался по кругу, не находя себе места. Фрейя раздраженно зыркнула, наклонилась и схватила Локи за шкирку. Порыв ветра швырнул ее в стойло. Она упала навзничь в грязь, задыхаясь и проклиная все на свете.

Внезапный рев пронесся по воздуху, перекрыв рокот грома. Крик ударил Фрейю по коже, запульсировал, нарастая, так что ей пришлось прикрыть уши руками. Вибрация словно проникала внутрь, в голову, в каждый удар сердца, повсюду. Это был дикий звук из древних времен, что повергал людей и животных в ужас и паническое бегство.

Рев прервался, и Фрейя затаила дыхание, изумленно и недоверчиво подняв голову на пролетающий над ней гибкий хвост.

— Вирм, — прошептала она, кровь отхлынула от щек.

Не просто вирм, а Великий. Тот, что скрывался в недрах Краблы, а теперь выскользнул в ночь, дабы найти добычу.

Фрейя никогда не видела вирма так близко. Золотая чешуя сияла даже в сумраке бури, каждое крыло простиралось на невероятные сорок футов. Ей не стоило бояться: уже несколько десятков лет деревня платила десятину в обмен на покой. Но вид летящего над головой чудовища будил некие первобытные инстинкты. Какой-то древний, унаследованный от предков страх заставил ее почувствовать себя жертвенным агнцем.

Затем передние лапы Великого изогнулись, целясь когтями в жертву. Генрик заблеял в последний раз, и страх животного обрушился на Фрейю, когда вирм с силой плеснул крыльями, поднимаясь в воздух.

С ее бараном в когтях.

— Нет! — Фрейя вскинулась, не веря глазам, пытаясь ухватиться за жидкую грязь. Без барана она не сможет разводить овец. Этой весной еще обойдется, но в следующем году… — Нет!

Вскочив на ноги, она погналась за чудовищем. Будь ты проклят! Мы платим десятину! Каждую неделю на вершине горы привязывали жертву — ягненка или козленка — а в эддах рассказывалось о временах, когда в жертву приносили девственниц. В памяти всплыло лицо отца, худое из-за скудного питания, бледное от постоянного кашля.

— Вернись! — Она схватила камень и швырнула его в --">