Оксана Чекменёва - Целительница моей души

чужой. Я должна спасти доверенных мне малышей любой ценой, даже если эта цена — ещё две жизни. Но ждать я буду до последней секунды.

Двадцать семь ударов бешено колотящегося сердца — и из тоннеля показалась Веллита, прижимая к груди младшего брата, шатаясь, пробежала последние метры и буквально упала в круг у моих ног. В тот же миг вокруг нас поднялась радужная завеса, но я ещё успела увидеть мужчин в коричневом, врывающихся в лабораторию. Несколько секунд головокружения, когда из последних сил держишься на ногах, потому что падать просто некуда, и радужная стена опала. И я всё же опустилась на траву, которая теперь была у нас под ногами вместо каменных плит пола.

Ронтид разжал ручонки, сползая с моей спины, и дышать сразу стало легче. Я тоже разжала онемевшую руку, опуская на траву Авалину, и осмотрелась. Мы находились на опушке леса, стоящего стеной вдоль дороги, с другой стороны от неё было поле с какими-то зелёными растениями, и это не трава, что-то было посажено специально, но я в этом не разбиралась. Солнце стояло высоко, а ведь у нас дома была глубокая ночь. Мы и правда на другой стороне мира, нас здесь никогда не найдут, у герцога получилось!

Было тепло, и это радовало — мы все оказались здесь, в чем спали, даже ноги сунуть в туфли было некогда. И небо ясное, с лёгкими облачками, страшно представить, что было бы, лей здесь дождь.

Возле меня лежала Велитта, все ещё пытаясь отдышаться, но при этом продолжая крепко прижимать к себе братишку, который недовольно хныкал и пытался выползти из её объятий. Бедняжка, каково же ей пришлось. Это крестьянские дети с малолетства таскают младших братьев и сестёр на руках, им привычно, а Велитта ещё и сама по себе была хрупкая и изящная, как феечка, и в свои восемь выглядела не старше крепеньких шестилетних тройняшек, для неё десятимесячный упитанный младенец — непосильная ноша. Но донесла, спасла, не бросила. Несмотря на хрупкое тело, воля у сестрёнки была железная.

— Тут одежда! — послышался радостный голос одного из близнецов, и, обернувшись, я обнаружила, что вся троица увлечённо роется в узлах, наваленных на двухколёсную тележку, которая находилась в портальном круге и перенеслась вместе с нами.

Тогда я едва обратила на неё внимание, мало ли, что могло захламлять лабораторию, но теперь поняла — не могло в портальном круге находиться что-то случайное.

— И еда есть! — подхватил второй близнец, со спины я их не различала.

Вообще-то, тройняшки не были настоящими тройняшками, просто близнецы родились всего на восемь дней раньше своей двоюродной племянницы Льюэллы, и с самого рождения у них всё было общее — детская, кормилицы, игрушки, учителя, игры и проказы. Даже магия проснулась похожая! Да ещё и внешне все трое были как на подбор — крепенькие, темноволосые, кареглазые, — и в шутку сказанное кем-то «тройняшки», прилипло к ним навечно.

— Дай! — оказывается, трёхлетний Ронтид тоже к ним присоединился, только дотянуться до содержимого тележки не мог, вот и стоял теперь рядом, протягивая ручки.

— Держи, — Льюэлла протянула Ронтиду яблоко, потом обернулась ко мне, — Тут есть ещё письмо тебе.

Я с трудом поднялась и подошла, чтобы взять большой запечатанный конверт с моим именем, написанным твёрдой рукой герцога, но сразу вскрывать не стала, заинтересовалась содержимым узлов, корзины и сундучка, лежащих в тележке.

В узлах и правда оказалась одежда. И даже вроде как наша, но… Дорогая кружевная отделка была срезана, серебряные пуговицы заменены на простые, медные. Сами вещи выглядели потрёпанными, кое-где даже подштопанными, все метки тоже были удалены. Обувь со снятыми пряжками была поцарапана, словно её специально об кирпичную стену тёрли. А может, и правда тёрли?

— Это чтобы казалось, что одежда за богатыми донашивается, — Аринтул тоже подошёл и стоял рядом, разглядывая то, что я перебирала. — А этот плащ я у поварёнка видел.

— Дедушка говорил, что мы должны будем скрываться, чтобы нас убийцы не нашли, — серьёзно сказал Невард, натягивая на себя потёртый сюртучок — теперь, видя лицо, я могла опознать старшего из близнецов,

— Мы будем притворяться крестьянами, да? — уточнил Севард, его брат.

— Да, — вздохнула я. — Так безопаснее.

Мы оделись и одели малышей — впервые в жизни я меняла описанные пелёнки и, наверное, сделала всё неправильно, но что поделать, хорошо, что они вообще у нас были. В корзине нашёлся хлеб, сыр, --">