Делия Росси - Красавица для Медведя

участок – простой, заросший травой, с узкими тропинками из обычных булыжников. Одна из них вела к увитой виноградом беседке.

Я подошла к деревянному забору. Высокие узкие плашки остро пахли олифой, и мне сразу вспомнилось детство, дедушкин дом в станице, столярная мастерская, ароматы свежих стружек и лака. Хорошее было время.

Ключ легко провернулся в замке, калитка распахнулась, пропуская меня внутрь, и я шагнула на разогретые солнцем камни, наконец-то осознав, что впервые за последние полгода осталась совершенно одна. Непривычное ощущение. С тех пор, как Лизка развелась с мужем и переехала к нам вместе с детьми, одиночество стало для меня настоящей роскошью. И сейчас я даже немного растерялась с непривычки. Правда, потом огляделась вокруг и довольно улыбнулась. Горы, природа и почти полное отсутствие людей… Лепота!

Двор оказался даже больше, чем выглядел снаружи. С одной стороны он упирался в лес, а с другой – в соседский забор. Что происходило за ним, я могла только догадываться.

«Нет, Даш, никаких догадок! – осадила разошедшееся воображение. – Не хватало еще опять в какую-нибудь историю вляпаться».

С историями мне везло. Причем, я никогда специально ничего не искала и не придумывала, они сами меня находили. Ну, это я предпочитала так думать, а вот версия мамы звучала гораздо категоричнее. «Замуж тебе, Дарья, надо. Причем, срочно, – неодобрительно говорила она. – Может, хоть тогда перестанешь нос куда не надо совать. Ты ведь понимаешь, что нельзя во всем видеть улики и преступления? Ладно отец, ему по должности положено, но ты-то куда?». Вопрос был риторическим. А между прочим, если бы не моя любовь к расследованиям, никто так и не узнал бы, куда пропадают газеты из почтовых ящиков Любови Петровны и тети Вали из двадцать второй. Да и Лешку из тридцать седьмой не поймали бы. Так и продолжал бы наркотиками приторговывать и закладки в палисаднике под окнами тети Маши делать. Нет, что ни говори, а наблюдательность и воображение – очень нужные качества. Особенно для автора детективов.

Я решительно утерла лоб, взялась за ручку чемодана и покатила его к дому.

«Любви не учат, а еще любви не учатся, и получается не все, а что получится…» – звучали внутри слова надоедливой песенки. Вот же, и чего привязалась? Чтобы избавиться от них, попробовала вспомнить что-нибудь другое, но Шуфутинский оказался настойчив. «Любовь – загадка, и разгадки не видать, не знаю, как ее смогли мы разгадать», – заезженной пластинкой крутилось в голове.

Чемодан прогрохотал по ступенькам, дверь открылась с первого поворота ключа – узнаю Пашку с его разгильдяйством, – и я вошла в душную прихожую. Солнце шпарило в незашторенные окна так, что небольшое помещение больше напоминало жарко натопленную баню – мне даже запах распаренного березового веника почудился. На темном полу лежал толстый слой пыли, на вешалке болталась одинокая ветровка, а на стене напротив входа красовались огромные оленьи рога. Прямо под ними висело овальное зеркало, отразившее мое удивленное лицо.

Вот уж не думала, что друг увлекается охотой. Надо же, рога…

Бросив сумку на полку под зеркалом, распахнула окна и впустила в прихожую свежий воздух. А потом прошлась по комнатам, осматривая свое новое пристанище.

Дом оказался просторным и уютным. Белая мебель из натурального дерева, икеевские половики, льняные шторы и разноцветные подушки на диванах, фотографии в рамках, шкура неопознанного зверя рядом с креслом – все выглядело так, будто тут жили несколько поколений большой семьи. Вряд ли Пашка сам обставлял свою дачу, наверняка дизайнер поработал.

Я выбрала для себя одну из спален в мансарде – светлую, с большой кроватью и письменным столом в углу, и только потом поняла, что комната выходит как раз на соседский участок.

Любопытство заставило высунуться в окно и оглядеть окрестности. Двухэтажный особняк, похожий на средневековый замок своими башнями, флюгерочками и узкими зарешеченными окнами, высился в дальнем углу огромного, выложенного грубыми плитами двора. По периметру виднелись ухоженные клумбы, между ними четкими линиями протянулись дорожки, недалеко от ворот стоял то ли каменный амбар, то ли гараж, а рядом с ним высился огромный очаг, над которым поднималась широченная труба. Пожалуй, в такой «печурке» можно было и кабана целиком зажарить. Дополнял композицию большой деревянный стол – основательный, крепкий, в духе --">