Керрелин Спаркс - Мой вампир (ЛП)

быть, заставила их сдерживать энергию, которая теперь вырвалась на свободу. Он улыбнулся, когда они вприпрыжку вошли в соседний конференц-зал, несомненно, стремясь к пуншу и печенью. Их смертная мать, Шанна, быстро обняла Романа, а затем помчалась за детьми.

Улыбка Коннора померкла, когда он увидел своих друзей-вампиров, выходящих из часовни, потому что почти все они были с женами. Большинство мужчин попались в коварную ловушку любви. Бедные романтические дураки. Как они могли оставаться одинокими на протяжении столетий, а потом внезапно, один за другим, рухнуть со скалы, как ошеломленное стадо овец? Мало того, что они сделали лично себя уязвимыми к душевной боли и отчаянию, которые приходят с любовью, но и подвергли опасности весь мир вампиров, поскольку все больше и больше смертных женщин узнавали об их существовании.

Сейчас мужчины казались вполне счастливыми. Неведение – это блаженство, подумал Коннор. Они не видели в этом никакого риска. Они не чувствовали холодной тени рока, нависшей прямо над их позолоченной клеткой. Они понятия не имели, как любовь может толкнуть человека совершать отчаянные, немыслимые поступки, попутно разрушавшие его собственную душу.

Он повернул голову и вместо этого сосредоточился на мониторе, который транслировал Вампирское Цифровое Телевидение. Черная анимационная летучая мышь взмахнула крыльями, а под ней появилось сообщение: ВТЦ. 24/7, потому что где-то всегда ночь.

Начались ночные новости, и Коннор включил звук.

– Последние новости, – Стоун Коффин взял листок бумаги, лежавший на его столе. – Один вампир из Лос-Анджелеса считает, что видел Казимира несколько ночей назад, – телеведущий просмотрел на листок бумаги, и его лицо, как обычно, ничего не выражало. – Боюсь, что в настоящее время мы не можем подтвердить это сообщение.

Коннор фыркнул. На прошлой неделе один вампир утверждал, что видел Казимира, гребущего на каноэ на Бора-Бора, а за неделю до этого кто-то поклялся, что видел Казимира, доящего оленей на севере Финляндии. Лидер Недовольных стал страшилищем в мире вампиров, за которым шпионили из-за каждого дерева и о котором шептались в темных комнатах.

– И на этом наш ночной эфир заканчивается, – продолжил Стоун своим мягким голосом. – Чтобы знать последние новости о мире вампиров, держите ваши телевизоры настроенными на ВТЦ, ведущую мировую вампирскую теле сеть.

Это было не таким уж звездным достижением, учитывая, что это была единственная в мире вампирская теле сеть. Коннор приглушил звук, когда начали прокручиваться финальные титры.

Он снова взглянул на монитор, показывающий коридор перед часовней. Большая часть прихожан перешла в конференц-зал. Отец Эндрю, казалось, был погружен в глубокий разговор с Романом, который торжественно кивал головой. Они пожали друг другу руки, и Роман вошел в конференц-зал, а священник направился в фойе с кожаным портфелем в руке. Он уезжал раньше обычного.

Коннор снова переключил свое внимание на ВТЦ. Началась реклама "Вампоса", мятных леденцов, гарантировавших избавление от запаха крови при дыхании. Красивый вампир, одетый в дорогой смокинг, сунул одну из мятных конфет в рот, а затем поцеловал свою спутницу, которая, как ни странно, была одета в узкое бикини, в темноте посреди Центрального парка. На лошадях. "Вполне вероятный сценарий", – подумал Коннор, кривя губы, хотя его взгляд все же задержался на пышном теле женщины.

Мудак. Как давно это было? Тридцать лет назад? Пятьдесят? Слишком давно, черт возьми, если он даже не помнит. Неудивительно, что он был бессердечным старым ублюдком.

Грегори, который всегда держал в кармане пальто пачку "Вампос", постоянно уговаривал Коннора пойти с ним в вампирские ночные клубы. По-видимому, его клетчатый килт и шотландский акцент сделают его автоматически "магнитом для малышек". Там было множество «горячих цыпочек», как называл их Грегори, которые хотели развеять скуку бессмертия ночью дикого секса. Грегори утверждал, что это их мужской долг – делать всех этих вампирш счастливыми.

До сих пор Коннор отказывался. Попытка вылечить его от одиночества чередой безликих, безымянных, отчаянных неживых женщин не казалась ему привлекательной. Или очень благородной. "Лицемер", прошипел на него тихий голос где-то в глубине сознания. "Кого ты обманываешь, притворяясь благородным человеком? Ты сам знаешь, что сделал."

Он приглушил голос и снова --">