Майарана Мистеру - Только М.А.Т или иномирянка со своим уставом

завтра я об этом инциденте не вспомню.

Женя встал со своего места и очень медленно подошел ко мне. Пальцы скользнули на моё щеку, чтобы их обладатель, всматриваясь в мои глаза задал ещё один вопрос.

— В какой любви ты мне признаёшься, маленькая моя?

Его шепот проникал в саму суть, глаза утягивали в пучину их бытия, выбивая почву из-под ног. Я впервые испытывала нечто подобное, словно он только сейчас позволил себе посмотреть на меня как-то иначе, не как дядя.

— В настоящей. — Шепчу в ответ. — Искренней. И далеко не родственной…

Нежная улыбка тронула его губы, не такая, которая могла предназначаться любимой племяннице. Нет, в ней было что-то такое, отчего трепетало сердце, вырываясь наружу.

— Маленькая моя…

А затем следует нежный-нежный поцелуй в губы, от которого я таю, как хрупкий лёд на полуденном солнце. Каждая клеточка тянется к этому человеку, как примагниченная.

— Смелая моя…

Второй поцелуй был настойчивее, и он стал для меня откровением свыше, потому что в нём уже плавилось целомудрие, обволакивая чувства неясной сладостью. Нижнюю губу прикусили ровные зубы, слегка оттянули, вызывая странный жар во всём теле.

— Любимая моя…

Признание, пустившее сердце галопом по грудной клетке. Признание наполнившее душу радостью, а разум надеждой.

Взгляд в глаза и тихое:

— Только вот тебе пора спать, Василиса… — Я замечаю какую-то грусть, и уже решаю задать вопрос, но меня перебивает страшное. — И обо всём этом забыть.

Зеленая бездна утаскивает во тьму, не позволяя выкарабкаться из навязанного сна. Жалкие попытки возмутится были встречены нежным поцелуем в губы и тихим:

— Всему своё время, маленькая…

И я забываюсь крепким сном.

Вынув клыки первым делом ощутил учащенное сердцебиение нашего Бедокура, а судя по реакции окружающих, хозяюшка моя проснулась.

Повернул голову и столкнулся с осуждающе-злым взглядом проректора.

Дела-а-а-а-а… Во дела-а-а-а.

Бросил ему в ответ такой же взгляд, сомневаясь, что он поймёт его, и он не понял, снова хотел меня сцапать, но Вася оказалась быстрее. Не успел я среагировать, как почувствовал зажатую между пальчиками свою горячо любимую шкурку. Дёрнулся, но тут же натолкнулся, на любимые глазки, что не скрывали укора.

— Издеваешься?

Оскалился в ответ.

— До чего же я тебя люблю, Вась! — радостно выдал и со злорадством скосил глаза на злобную гарпию — охранника.

Пусть завидует!

КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ

--">