Светлана Дмитриевна Людвиг - Коварные ступеньки

не понимает, почему явно любовное зелье не гасится простым травяным отваром с добавлением пшеницы на ключевой воде. Я стопроцентно могла утверждать, что виной всему куриное сердце не из обычного мясного магазина, а «свежее» из отравленной курицы — подобные особые условия обычно ставили при варке долгосрочных зелий, которые обновлять не приходится. Для нейтрализации такого состава нужны ещё воск и соль. Но раз моя напарница — «крутой специалист», то пусть сама и разбирается. К тому же, она меня бесит.

Как я закончила экспертизу по яду — ума не приложу. За принесённую «дурь» сегодня так и не взялась. Сидела оставшиеся полдня над котлом, медитировала и представляла, что скоро всё это у меня отберут и посадят за парту. Слушать совершенно ненужные мне вещи. Артефакторику,^[2] превращения, оборонку,^[3] зубрить формулы на словеске…^[4]

Кажется, я даже конец рабочего дня пропустила, потому что в кабинет робко заглянул зам начальника отделения, а уж он всегда засиживался допоздна. И сегодня явно досидел, потому что за окном стояла непроглядная темень.

— Лид, яд какой-то незнакомый?

О чём речь, я сходу и не поняла. Работа-то оказалась простенькой. Но как только сообразила, с чего вообще начальник спрашивает, рухнула на стол и простонала:

— Не хочу на словеску…

Одно радовало: в магических школах словеска шла вместо литературы. Сомнительное удовольствие от замены, но хоть не всё сразу.

— Лидуська, ты чего так?

Лидуська… Почти тридцатник, а всё Лидуська. Так все бывшие одноклассники уже вырастут, а я никогда и не стану Лидией Сергеевной. Нет, после этого дела надо срочно прекращать так активно мазаться кремами.

— Антон Васильевич, вот зачем вы так? Мало того, что Соню отпустили, так ещё и меня в это дело втравили.

— А что тебя смущает? Съездишь на Байкал, отдохнёшь…

— Вот кабы всё случилось летом! Но в проруби я купаться не любитель, а туристов там постоянно пруд пруди, — ворчливо заметила я и добила: — Об отдыхе вообще речи не идёт — это гимназия!

— И что? — не понял начальник.

— Там всё замешано на словеске, — зло просветила я. — Там даже зелья варятся на основе заклинаний! Это кошмарно, это ужасно… Это издевательство, в конце концов.

— Да вари ты, как привыкла, не выгонит тебя никто, особенно с мамой-учительницей! — фыркнул Антон Васильевич и заметил: — Шла бы ты домой, а то ты ещё не приступила, а у тебя уже крыша от этого задания едет.

И я пошла, потому что исправить уже ничего не могла.

* * *

Дома меня ждал радостный Бардак, который ещё не знал, что ему мангадхай^[5] пойми насколько придётся остаться без хозяйки. В такие моменты я понимала, насколько зря переехала в собственную квартиру — лабрадора придётся перевозить к родителям. О чём я тут же и поспешила им сообщить.

Плиты сейчас нагревались быстро — не то, что раньше. Я сыпанула на стеклокерамику порошок, назвала адрес и тут же увидела удивлённое лицо отца — мать опять свалила на него готовку.

— Лидуська, привет! А ты чего не по телефону?

— Да по привычке, — невинно моргнула я, не став выговаривать, что волшебники не используют технические изобретения чномсов.^[6] Что плиту тоже не мы придумали, мне не мешало, а вот что телефон неизвестно где зарыт — очень. — Пап, вы к себе Бардака не возьмёте?

— Не знаю, не знаю, — покачал головой отец и попробовал что-то из кастрюли на соседней плите. — У нас и своего хватает!

Шутка, повторённая дважды, становится смешнее — в моей семье в это свято верили все, кроме меня. Мысль о том, что зря я от родителей съезжала как ветром сдуло.

— Тогда моим Бардаком меньше, моим Бардаком больше — какая разница?

— А надолго?

— На полгода.

Папа аж подавился тем, что он уже не пробовал — бессовестно уплетал перед ужином, пока мама не видит. А может, он и не готовил…

— Ты куда это настолько?

— В Ольхонскую гимназию, — мрачно буркнула я, ожидая шутку про моё образование. Однако отец лишь радостно воскликнул:

— Я так и знал, что там замешаны зелья! — и умял что-то из кастрюли, стоящей на другой конфорке.

На часах, которые я сначала вниманием обделила, было уже почти девять. Точно, он не готовит — он уничтожает то, что мама в холодильник прибрать не успела. И только после этого прозрения меня накрыло следующее, более важное:

— Стоп, какие-такие зелья?

— Вот какие — не знаю. Но раз тебя туда отправляют, --">