Анна Мичи - Академия Трёх Сил. Книга вторая

больше я об этом думала, тем меньше понимала себя саму и собственные чувства.

Карин мне нравился. Определённо нравился, даже больше: я подсознательно считала его своим. Настолько своим, насколько своими ощущаешь обыкновенно руки или ноги: они всегда при тебе, всегда послушны, почти никогда не подводят. Вот и Карин – он постоянно был рядом, поставлял плечо, выслушивал разные глупости, смешил и вообще делал жизнь веселее.

При всём этом мне было очень сложно представить его своим парнем. Просто потому что – ну, это же Карин. Но вот когда он смотрел на меня тем отчаянным взглядом, внутри совершенно точно заволновалось и потеплело. Что-то полузабытое, засыпанное пеплом, словно вздрогнуло, протягивая сквозь слой пепла новый росток.

И сейчас тоже – я ощущала затылком его пристальный взгляд, и от этого кровь быстрее текла по жилам и сбивалось дыхание. А когда я услышала, как Карин встаёт, тогда вообще словно все волоски на теле встали дыбом, как перед грозой.

Шаг, другой, третий. Я, не оборачиваясь, прикусила губу. Спине стало теплее: это передавался чужой жар. Карин совсем близко… если сейчас я шагну назад, я коснусь спиной его тела.

Но я не двигалась с места – и Карин не приближался тоже.

Дышать становилось всё труднее, грудь словно охватывали тугие огненные кольца. Я вцепилась руками в подоконник. Склонила голову. Если сейчас я не обернусь и ничего не скажу, он уйдёт.

Он уйдёт, и я никогда его больше не увижу. Он исчезнет, вместо него на тренировки будет ходить Вейн, никто даже не заметит. Только я буду знать об этом.

Эта мысль принесла мне такую боль, как будто в грудь вонзился острый нож.

Нет.

Я не могу его потерять. Даже мысль такую допустить не могу. У меня и так слишком мало дорогих людей. Лас, который, невзирая на запреты семьи, продолжал тайком передавать мне новости и поддерживать, Лидайя – и вот он, Карин. А любить я всё равно никого не люблю.

Точнее, Карина я люблю – пусть не совсем так, как любила Хена – но он как раз доказал свою преданность и честность. Он вообще сразу признался, кто он такой. Даже брата впутал. Представляю, чего ему стоило это признание, ведь если их раскроют – оба вылетят из академии пинком под зад.

И я медленно обернулась, чувствуя, как от волнения шумит в ушах, а пол уходит из-под ног. Обернуться обернулась – но посмотреть на Карина не осмелилась. Опустила взгляд и пробормотала:

 – Если ты ещё хочешь, я не… я не против…

Хагос, даже ужу на сковородке, уверена, приходится куда легче. Теперь я отлично понимала чувства Карина с неделю назад.

 – Не против?.. – откликнулся он негромким эхом.

Я боязливо взглянула на него.

Карин, похоже, или не понял, или ожидал совсем другого ответа. Ошарашился так, что некоторое время просто смотрел на меня растерянно. А потом вдруг ярко, радостно, по-мальчишески улыбнулся:

- Правда?

Я кивнула. Невольно тоже улыбнулась, захваченная такой явной радостью. А потом затаила дыхание, видя, как глаза Карина медленно темнеют, а улыбка сходит с лица, и оно становится серьёзным.

Не сводя с меня глаз, Карин придвинулся. Его руки легли по обе стороны от меня, заключая в своеобразное объятие. Я не возражала, стояла смирно, и только сердце билось так часто, словно хотело выскочить из груди.

 – Можно? – спросил Карин, наклоняясь ближе. Спросил тихо-тихо, но я расслышала.

Взгляд сам зацепился за его губы. Я словно впервые их увидела и поняла, что они неожиданно красивы, эти губы – по-мужски чёткие, решительные и вместе с тем притягательно мягкие на вид. Внутри дрогнуло, заливая непрошеным жаром. И я кивнула.

Поцелуй начался очень плавно, как будто Карин осторожничал, опасаясь, что я в любой момент могу сбежать. Сперва он прикоснулся одними губами, поймал дыхание, сам вдохнул трепетно и рвано. И тогда уже, убедившись, что я не возражаю, поцеловал по-настоящему, жадно, горячо, с напором, от которого у меня закружилась голова.

Вот только в следующий миг я вспомнила Хена. Наверное, это было попросту неизбежно: я только с Хеном целовалась по-настоящему, он был единственным, кто до сих пор вызывал во мне такой трепет и слабость, и желание отдаться. А вот теперь меня целовал Карин, и в объятиях сжимал Карин, и запах Карина щекотал ноздри, будоражил сознание. В какой-то миг воспоминания стали невыносимы, и я отвернулась, спрятала лицо на груди Карина. Сердце судорожно бухало, и в унисон с ним, так же быстро и сильно, билось --">