Ирина Кассета - Красавица и чудовище

я отнесла в ванну позже постираю, и с радостной улыбкой во все мои 28 зубов (зубы мудрости пока лезть не хотят) я ломанулась на кухню, и, проскользнув на коврике, ввалилась в святая святых.

Холодильник был тут же открыт, торт найден, распакован, ложка вынута, и я собственно приступила к главному торжеству этого дня. Всегда, когда приступаю к поеданию вкусняшек, первый кусочек пробую очень тщательно, наслаждаюсь, это уже потом начинается совсем неприсущее девушке поедание, а сейчас, пробуя этот божественный кусочек, который таял во рту, я получала ни с чем несравнимое удовольствие.

Когда с половинной торта было покончено, а остальной кусок отложен до обеда, я начала воплощать еще один существенный пункт моего плана, пошла в ванну.

Тапочки были постираны и поставлены сушиться, а их хозяйка, набрав полную ванну горячей воды, наслаждалась водными процедурами и книгой. Мм, что еще стоит желать? Сколько пролежала в ванной, не знаю, меня привел в себя звонок, вода уже порядком остыла, а я и не заметила. Выйдя из ванны, я пошла на поиски сотового, который нашелся на прикроватной тумбочке. Взяв его в руки, я посмотрела, кому понадобилась в столь раннее время. Нет, только не он, а если, а если не брать трубку, нет, только хуже сделаю. Я нажала принятие вызова.

— Здравствуй, отец, — голос предательски дрогнул, показывая, как я обманывала себя, считая, что преодолела страх перед этим человеком. Боже, неужели опять?!

— Почему я должен ждать пока ты соизволишь взять трубку? — зло пробасили в ответ. Этот голос… Только от его звука хочется спрятаться, закрыть голову руками и ждать, ждать мучительного наказания…

— Я была в ванне, — неумело оправдывалась я.

— Мне плевать какие у тебя там причины, еще раз такое повториться, и я приеду, поняла? — меня стала бить мелкая дрожь, я присела на кровать. Как же хорошо, что его нет рядом… Это только звонок. Но от этого не становилось легче, выработанный с годами рефлекс, после годовалого отпуска ворвался в мою жизнь. Опять…

— Да.

— Не слышу.

— Да, отец, — а в душе пылала ненависть, мразь, как же я его ненавижу и…. боюсь, как жалко я себя чувствовала.

— В семь за тобой заедет машина, возьми с собой все нужное, ты уезжаешь. И попробуй только опоздать хоть на пять минут, уяснила?

— Да, отец, — стоило мне это сказать, как трубка была брошена. О, Боже, за что?! Целый год я не слышала о нем, а теперь опять… Сказка, решила отобрать у меня долго и счастливо, уткнув головой в реальность.

Мой… отец, очень богат. История его богатства мне не известна. Знаю, только что по молодости он чуть ли не побирался, а потом вдруг приобрел фирму и дальше его отнюдь не чистые дела пошли в гору. Как сказал какой-то умный человек: "Бывшим рабам нужны не слуги, а рабы". И эту роль этот подонок отвел мне…

Я его внебрачная дочь. Своей матери я не знаю, отец рассказывал, что она, родив меня и получив от него кругленькую сумму, уехала. А я не верю, не могу поверить, что можно продать собственного ребенка, это так дико и…. неправильно. Да? Но я не пыталась ее отыскать. И не то чтобы не хотела, просто отец бы не позволил, а если бы узнал о моей задумке… скажу только одно, рукоприкладством он не брезговал.

У него была официальная семья, жена и две дочери, вот те, действительно взлелеянные любимицы отца. Сколько не стоили их желания, они тут же исполнялись, В не худшем положении находилась и жена, новые наряды, дорогие машины и украшения, заботливый муж. Их он даже пальцем не трогал, пылинки сдувал, весь свой гнев он вымещал на меня. Своих сводных сестер и жену отца я видела лишь раз, по своей глупости, после очередного выплеска пошла, искать у них защиту, а получила в ответ на свою просьбу, презрительную усмешку и язвительное: "Охрана, выведите, и чтобы больше всякий сброд я не видела", и красивая спина, облаченная в дорогое платье, удаляющаяся от меня, да две одинаковых головы, любопытно торчащих из-за дверей и их наигранный смех. Потом об этом узнал отец, и я поняла, насколько я раньше легко отделывалась.

Квартиру он мне подарил. Нет, далеко не из-за доброты душевной, он знал, что теперь может манипулировать мной, ведь пойти мне больше некуда, поэтому и обязана выполнять его приказы. Как же я ненавижу все это, но как бы жалко это не звучало, выбора у меня нет, либо квартира, либо приют в котором я жила до 12 лет. Приют… Какое лживое слово, не отражающее даже сотой доли той мерзости, которая происходила за стенами --">