Ольга Анатольевна Булгакова - Вещь. Империя Терон (СИ)

спуститься на два десятка локтей под землю, света не будет. У Фарсима, до того дрожавшего от напряжения, зуб на зуб не попадал от холода. Ему было очень не по себе. Предстоящий разговор беспокоил, идея пообщаться с наглым выскочкой казалась все более глупой, окончательно настроение портили черепа и кости, вделанные в стены. Пустые глазницы следили за каждым движением мага, а склеенные скрепляющим раствором челюсти злорадно скалились. "Ты не выйдешь отсюда живым," — пророчили давно умершие. Фарсим болезненно сглотнул набежавшую от растущего страха слюну и всерьез задумался над возможностью использовать заклинание невидимости.

Охранники, оставшиеся наверху, предупредили, что у самой камеры никого не будет. Зачем мерзнуть, если дверь заперта на два замка и засов, а преступник прикован к стене мешающими колдовать цепями? Пробираясь по сумрачному коридору, Фарсим сжимал в руке тяжелые старые ключи и от всей души надеялся, что тюремщики не перестарались с наказанием и снабдили арестованного одеялом и теплой одеждой. Магу не хотелось превращать в настоящего врага недоброжелателя, который просто по молодости не понимал идеальности гениального замысла.

Металлические заклепки тяжелой двери хищно поблескивали в свете масляной лампы. Фарсим с опаской заглянул в камеру через окошечко и с облегчением выдохнул — охранники позаботились об удобстве арестованного. Нальяс спал на постели, под толстым одеялом и даже не в абсолютной темноте. Пока Фарсим раздумывал, не стоит ли ему постучать, молодой маг повернулся во сне. Цепи противно звякнули, скрипнули кольца в стене. Нальяс проснулся, резко сел на постели, одна из вмурованных в стену голов противно захихикала, другая обозвала арестованного дураком.

Фарсим решил, что правильно постучать. Нальяс повернулся к двери, изумленно вскинул брови, молча кивнул. Фарсим суетливо отодвинул засов, занялся неподатливыми замками. Разволновался невообразимо. Ругая себя за трясущиеся руки, повторял, что это он хозяин положения. Он, а не какой-то там выскочка! Справившись с дверью, Фарсим оставил ее распахнутой. Замковая тюрьма произвела на него такое гнетущее впечатление, что маг нуждался в подтверждении, что может свободно выйти в любой момент. Ему прежде не доводилось бывать в камерах, и он надеялся, этим случаем знакомство с тюрьмами закончится.

Нальяс сел на постели, свесил ноги. Тревожно зазвенели цепи, прикрепленные к широким кожаным браслетам на лодыжках и запястьях молодого эльфа. Этот звук нагонял беспросветную тоску, такую щемящую, что слезы наворачивались. Один череп презрительно буркнул:

— Неудачник! Ничего в жизни не добился!

— Прекратить! — выпалил в сердцах Фарсим.

— Они не могут, — покачал головой Нальяс. — Они зачарованы так, чтобы постепенно сломать волю, подавить. Если заключение долговременное, могут свести с ума. Их, судя по всему, давно не отлаживали и точно не подгоняли под меня. Так что они выполняют базовую задачу угнетения.

— Откуда вы знаете? И как определили свойства? Вы ведь сейчас неспособны провести анализ, — полюбопытствовал Фарсим.

Он вдруг сообразил, что ни разу не разговаривал с единственным своим противником. Это открытие эльфа удивило, он даже подумал, что если бы раньше провел с юношей разъяснительную беседу, то их противостояние не зашло бы так далеко. Отчасти поэтому Фарсим старался быть дружелюбным.

На Нальяса, казалось, мирный тон собеседника не оказывал положительного воздействия.

— Артефакторика — молодая наука, сдержанно ответил арестованный, окинув Фарсима коротким серьезным взглядом. — Ее изучают не только в империи Терон и соседних государствах. Но и на другом континенте. Там, кстати, добились интересных результатов.

Нальяс поджал губы, заметно нахмурился и сложил руки на груди. Цепь снова тоскливо и тревожно звякнула.

— Вы вряд ли хотели поговорить о годах моей учебы и исследованиях, — холодно предположил он.

— Вы правы, — Фарсим изобразил улыбку, хоть и сам не поверил бы собственной натянутой гримасе. — Место не располагает к долгим беседам на научные темы. Да и ночь — не лучшее время для подобных разговоров.

Молодой эльф молча кивнул и явно не стремился задавать наводящие вопросы. Фарсим смутился. Как заговорить о самом важном с таким собеседником, он даже не представлял.

— Ни ума, ни мудрости не нажил. Дураком был, дураком и --">