Екатерина Каблукова - Завещание Якова Брюса

фыркнула Бутурлина. — Сила в ведьме в полную силу просыпается лишь когда та мужчину познает. А так — баловство одно.

Женщина потянулась и с насмешкой посмотрела на сконфуженную Настю.

— Ладно, спать давай, а то так до рассвета и просидим. А охота завтра, тебе там быть надобно. Государыня настрого приказала…

Настя покорно кивнула и побрела к себе в комнату. Девушка думала, что не уснет, но усталость взяла свое, глаза закрылись, как только голова коснулась подушки.

Сон был тяжелый, мутный. В нем Настя вновь шла по безмолвному лесу. Предрассветный туман все поднимался от земли, клубился между темными стволами. Девушка с трудом брела, не разбирая дороги. Она хотела остановиться, но Сила все гнала вперед. Внезапно тишину прервал громкий рык. Настя хотела убежать. Но не смогла: что-то заставило её направиться к том месту, откуда доносилось рычание.

На поляне сражались два зверя. Огромные волки, они остервенело грызлись, стремясь добраться до горла противника. Странно было не это, а еще один человек, наблюдавший за зверями. Настя не могла видеть его лицо, но наблюдатель показался ей знакомым. Внезапно он кинул что-то в дерущихся зверей. Рыжеватый волк взвизгнул и с удивлением посмотрел на нож, торчащий из ребер…

— Гриша… — прошептала Настя и открыла глаза. показалось, что рассветные сумерки полыхнули алым.

***

Все-таки Софья прислала лошадь, а также записку. В ней сестра Белова уверяла, что с удовольствием одолжит лошадь невесте брата, поскольку сама пока не ездит верхом. Прочтя послание, написанное на дорогой плотной бумаге, Настя все-таки хотела решительно отказаться, но конюх Софьи уже сидел на кухне со Степаном, судя по покрасневшим щекам, попивая отнюдь не чай. Сама же лошадь: рыжая кобыла высоконогая, достаточно крепкая стояла в конюшне за домом Бутурлиных и задумчиво хрумкала сеном. Настя погладила ее по носу и вернулась в дом.

Анна Михайловна сидела в зале за пяльцами.

— Настенька, что задумалась? — поинтересовалась она, прокладывая нитью начало вышивки.

— Я… мне кажется Гриша… Григорий, — девушка с трудом произнесла имя жениха при посторонних, — он Софью вынудил мне покровительствовать!

— Вот как? — ведьма на секунду прервала свое занятие, но сразу же сделала вид, что увлечена вышивкой.

— Он ей про приказ рассказал, и вот… — Настя положила письмо на стол.

Анна Михайловна расправила лист, пробежалась по строчкам глазами.

— Ну что же… желания Григория вполне объяснимы, но, уверяю, тебя Софья Петровна не та женщина, чтобы даже любимый брат её мог принудить оказывать внимание тому, к кому она сама неприятие испытывает.

— Мне неудобно причинять ей беспокойство, — упрямо возразила Настя.

— Настенька, ну какое же это беспокойство? Приказать конюхам лошадь сюда привести? — Анна Михайловна фыркнула. — Софья, хоть и хорошая всадница, но конные прогулки не любит, предпочитая пешие или же в экипаже. А кони у нее знатные, он и понятно: Саша Левшин у Белова в лучших друзьях!

Настя лишь кивнула и вновь сложила письмо.

— Все так… но не могу я бедной родственницей у нее быть! — в отчаянии воскликнула Настя.

Бутурлина улыбнулась:

— Считай, что услугу ей оказываешь, лошадь разомнешь, побегать заставишь!

— Анна Михайловна! — с укором воскликнула девушка.

Ведьма отодвинула пяльцы.

— Настенька, Софья, как бы брату признательна не была, жить по его указу не будет. Коли прислала тебе лошадь, значит, понравилась ты ей. Потому, даже и не сомневайся. К тому же лошадь тебе не на совсем дают!

Понимая, что спорить бесполезно, Настя тяжело вздохнула и вышла. Кликнула Глашу и приказала подать костюм для охоты.

Сборы заняли больше времени, чем девушка рассчитывала. Проблемы вызвал прежде всего мужской костюм, в коем приказано было явиться всем дамам. У себя в имении Настя сызмальства ездила верхом, как мальчишки: по-мужски, без седла, зачастую и без узды, но и тогда ноги были прикрыты сарафаном.

Став старше, девушка пересела в дамское седло. Хотя до сих пор любила промчаться, как мальчишка, сжимая бока лошади обоими коленями. Но сейчас, разглядывая себя в зеркало, которое держала Глаша, Настя чувствовала себя будто бы раздетой: мужской костюм выставлял напоказ все то, что приличные девицы должны показывать лишь мужу. После фижм и пышных юбок камзол, хоть и прикрывавший бедра казался неприлично коротким, а сапоги, облегавшие стройные --">