Галина Милоградская (Luchien) - Туман Луизианы

Luchien Туман Луизианы

Пролог

1794 г. Плантация «Санрайз», Южная Америка.

Вот уже третьи сутки беглецы продирались сквозь непроходимые леса, спасаясь от неумолимой погони. Иногда преследователи подбирались так близко, что мужчины могли расслышать отдаленный лай собак. Он подстегивал, заставлял бежать дальше, бежать как можно быстрее, не обращая внимания на стертые в кровь ноги и руки, на жажду и дикую усталость. Сейчас они сидели в корнях огромного мангрового дерева, то и дело оглядываясь, прислушиваясь к звукам погони.

— Кажется, оторвались. — Один из путников хлопнул себя по щеке, убивая очередного москита. Лицо распухло от укусов, губы растрескались от жажды.

— Думаешь, не догонят? — Второй, морщась, отдирал грязную ткань от груди, пытаясь взглянуть на тело. Том вовремя это заметил и накрыл его руку своей:

— Оставь. Если сейчас откроешь, она точно загноится.

— Мне кажется, она уже воняет, — усмехнулся блондин и устало откинулся на ствол. По лбу его непрерывно стекали струйки пота. Его спутник озабоченно нахмурился, отмечая, что руки у друга мокрые и ледяные. Только сенной лихорадки им не хватало.

— Потерпи, Джонатан, — привстал он, прислушиваясь. — До границы плантации осталось немного. Там, впереди, река. За ней уже ничья территория. Если сумеем уйти, дальше люди Кинга не пойдут.

— Том, мне кажется, мы никогда не выберемся из этих чертовых джунглей, — простонал Джон, прикрывая глаза. Губы его чуть заметно подрагивали. Начинался озноб. Томас бросил быстрый взгляд на друга, покачал головой — если так пойдет и дальше, они действительно останутся здесь навсегда… По крайней мере, Джона он здесь точно не бросит.

— Слушай, расскажи мне о своей семье, — попросил Том, пытаясь отвлечь друга, не дать ему провалиться в беспамятство. Кажется, в этот раз получилось — Джон расслабился, мягкая улыбка тронула его губы.

— Стефани — самая красивая женщина на свете. Я даже сейчас вижу ее, сидящую за клавесином. На ней светло-зеленое платье, в волосах ленты. Она улыбается мне. — Джон открыл глаза, посмотрел на притихшего Тома. — Луиза еще совсем маленькая. Когда я уплывал, ей едва минуло два года. Сейчас уже четыре. У нее светлые, почти белые волосы и огромные глаза. Она…

— Вся в тебя, — сказал Том.

— Ты еще помнишь, какого цвета мои волосы? — Улыбка Джона вышла натянутой. — Мне кажется, от этой въевшейся грязи я никогда не отмоюсь. И от вшей.

— Вши уходят с первым же купанием с уксусом, — махнул рукой Том. Джон пристально посмотрел на сидящего перед ним молодого мужчину. Уже в который раз он задавался вопросом: что заставило того бежать с плантации, на которой он жил в неге и богатстве? Спросить об этом все было не ко времени.

— Джон, Джон! — Сознание медленно ускользало, не желая возвращаться в измученное тело. — Ах ты, Святая Магдалена! — Голос Тома то приближался, то исчезал. Джон почувствовал, как его подхватили под руку и медленно потащили сквозь заросли. Хотелось промычать что-то вроде: «Пусти, я могу идти сам», но силы покинули его, оставив взамен невыносимую слабость во всем теле. Когда он в следующий раз открыл глаза, на джунгли опустилась ночь. В кустах что-то трещало и чавкало, воздух наполнила звенящая голодная мошкара.

— Джон, просыпайся! — В мужском голосе слышалось отчаяние. — Мы пришли. Я не смогу перетащить тебя на тот берег. Ты должен плыть сам. Ты слышишь меня? Они опять напали на наш след. Джон, ну же! — Том тряс его за плечи, заставляя открыть налитые свинцом глаза. Река действительно была рядом, плескалась у ног. А где-то вдалеке слышался лай собак.

— Надо плыть. — Том облегченно вздохнул, увидев, что друг открыл глаза. — Ты как, сможешь?

Джон кивнул, шатаясь и поднимаясь на ноги. Река приятно холодила разгоряченную кожу. Коричневая мутная вода так и манила погрузиться в нее целиком. Соседний берег медленно, но верно приближался, когда лай стал громким, из джунглей выскочили люди, рассыпались по берегу. Свет факелов заплясал на черной воде.

— Быстрее, они сейчас будут стрелять! — раздался отчаянный вскрик Тома. Рядом с головой взметнулся фонтанчик воды, затем еще один. Берег приближался, ноги уже погружались в мягкое илистое дно. Боль прошила спину внезапно, взорвалась яркой вспышкой в голове. Последнее, что помнил Джон, были мутные воды реки, смыкающиеся над головой.

* * *

1807 г. --">