Анна Владимирова - Мой капитан - киборг

вечер.

* * *

Такси доставило нас в выбранный наскоро отель. Пока я оформлял номер, моя спутница рассматривала в аквариуме холла прозрачных плоских рыбок, переминаясь с ноги на ногу — ей чертовски хотелось снять неудобную обувь, которая была явно в новинку ее умопомрачительным ногам.

Я усмехнулся в предвкушении. Интересно, на чем она проколется? Надежды на то, что меня действительно хотят просто трахнуть, не было ни капли. Придется все брать в свои руки…

Когда она попросила заказать мартини в номер, мне стало даже скучно. Напоить меня этим не напоишь, оставалось только усыпить или отравить. Думая об этом, я размазывал ее взглядом по панели лифта, пока мы ехали наверх. Но она не сдавалась — глядела на меня исподлобья с вызовом и решительностью, как дикая кошка. Протянешь руку — цапнет.

Девочка была опасна, но я не мог понять, чем. В поисках ответа рассматривал ее при свете — ни татушек у нее не было, ни следов побоев. Изящные пальчики, маленькие ладошки… только руки немного вывернуты ладонями наружу, будто она пианистка. И глаза. В таких не утонешь — полные горечи и едкой кислоты. Она смотрела на меня, а сама будто мечтала, что я захлебнусь слюной, пожирая ее взглядом.

Мы еще представления не имели, каково это — коснуться друг друга, а мысленно уже дрались.

Хотелось разрушить это напряжение, надавать ей по щекам и хорошенько оттрахать, чтобы кричала подо мной до хрипа… Я позволил губам дрогнуть в улыбке, не спуская с нее взгляда, и она опустила свой, нервно вздохнув.

«Поздно, девочка… Я давал шанс уйти».

Полумрак номера плотно обхватил ее тонкую фигуру и едва не поглотил, но вот загорелся нижний свет, и она вся предстала передо мной — беззащитная, загнанная в угол. Прошлась по номеру, ничего не касаясь, и замерла у окна:

— Высоко… красиво…

Мне было плевать на вид, меня полностью поглотил другой — ее фигура на фоне ночного города. Я не спеша стянул куртку, бросил на диван и опустился рядом, готовясь к представлению. Мелодично звякнуло, и птаха вспорхнула в сторону двери:

— Ты пить будешь?

— Буду, — сглотнул слюну.

Я выпью тебя сегодня до дна.

— Отлично, я уже подумала, ты в завязке, — я слышал, как она шуршит защитной бумагой с горлышка бутылки, как звякнуло стекло о стекло в дрогнувших руках. — Оливку?

— Нет…

Она приблизилась с двумя бокалами и протянула один мне. Мой, безусловно.

— За что пьем? — усмехнулся я.

— За удачную ночь, — расслабленно выдохнула она. Думает, что все идет по плану, и ее «удачная ночь» скоро закончится. Черта с два, малышка, она только началась… Я в два глотка осушил бокал, замечая, как беспокойно дрогнули ее ресницы, но она приложилась к своему, пряча глаза и снова едва лизнув.

— Ты бы хоть глоток сделала за вечер, — надоел мне ее фарс.

Она изящно искривила бровь, отставляя бокал:

— Я ни разу не уезжала с незнакомцем из клуба в отель…

— Чего ты еще ни разу не делала из того, что творишь сегодня? — усмехался я, прикидывая, за что буду ее хватать, когда она даст деру.

— Ни разу не ходила на каблуках. — Мне нравилась эта ее улыбка — другая, настоящая. — Терпеть не могу юбки… И этот топ — просто ужасный.

— Нужно было подцепить меня…

— Да, — виновато пожала плечами.

Все, что ты скажешь, я использую против тебя.

— Ложись на кровать, — приказал глухо. Она вздрогнула, поднимая на меня глаза.

— Так сразу?

— Ночь скоро кончится, а за день нам выпить уже не придется.

Я проследил взглядом, как она направляется к кровати, как с едва слышным вздохом снимает туфли и опускает ладони в центр покрывала. В каждом движении — надежда на то, что оно будет последним. Только черта с два ты от меня сбежишь — будешь двигаться сегодня всю ночь, я слишком зол и голоден. В голове слегка подернулось дымкой. Я моргнул, но взгляд с нее не спустил, замечая, с какой надеждой она ждет действия того, что подсыпала мне в бокал. Захотелось рассмотреть поближе…

Медленно поднялся и направился к ней:

— Я просил лечь на кровать, — напомнил застывшей на четвереньках девушке.

Первая волна растерянности прошла по ее телу мурашками, когда она послушно улеглась на покрывало, раскинув руки. Грудь тяжело вздымалась, губы сохли, и она постоянно облизывала их, тяжело сглатывая.

— Еще мартини? — издевательски усмехнулся.

Странно, но мне --">