Оливия Штерн - Герцогиня

В свете хмурого октябрьского утра она разглядывала своего убийцу, а тот, в свою очередь, перстень, поворачивая его то одним, то другим боком. Выглядел при этом ювелир так, словно решал в уме очень сложную задачу, и от результата ее решения зависела судьба целого мира.

«Сколько ему лет?» — мелькнула совершенно неуместная мысль, — «он ведь молодой… а голова седая…»

Взгляд Лины скользнул по несколько худощавой, поджарой фигуре Макса. Он был одет в мешковатый черный джемпер и черные же джинсы — видимо, на черном пятна крови не так заметны. Лицо казалось смутно знакомым, резкие черты, острые скулы, густые темные брови вразлет. Тяжелый подбородок, выдающий такой же тяжелый характер. Губы сжаты в линию, тонковаты. И острый нос с горбинкой, ноздри раздуваются хищно — как у зверя, почуявшего легкую добычу.

Бред какой-то. Ну нигде не могла она его раньше видеть!

Он повернулся резко, почувствовал, что его рассматривают. Давил взглядом несколько мгновений, а затем одним стремительным движением приблизился, подхватил Лину под мышки, поднял и встряхнул.

— Значит так, слушай внимательно. Сейчас я заберу кольцо, и это будет платой за сохраненную жизнь. А ты забудешь, навсегда забудешь о том, что у тебя это кольцо было, и что ты меня встречала. Поняла? Если бы я мог, то отнял бы твои воспоминания, но я не могу… Но от того, будешь ты молчать, или проболтаешься, зависит твоя дальнейшая жизнь.

Лина растерянно кивнула. Впрочем, выбирать ей никто не предлагал.

Мужчина легко подтащил ее к кровати, швырнул на покрывало лицом вниз.

— Не надо, — только и пробормотала Лина.

Нехорошие подозрения закрались в душу.

— Что — не надо? — теперь в голосе прозвучала насмешка, — я всего лишь тебя освобождаю.

Дзиньк! Боль, стянувшая запястья, исчезла. Дзиньк! Лина слабо шевельнула ногами и поняла, что совершенно свободна.

В тот же миг ее резко перевернули на спину. Лина зажмурилась, подспудно ожидая, что сейчас он начнет сдирать с нее одежду… Ну или как там это бывает в подобных ситуациях…

— Дай руку. Тьфу, да не будь же ты такой дурой, — процедил ювелир.

Не церемонясь, он схватил ее за запястье — синяки точно останутся — и быстро надел на средний палец злополучный перстень.

— Раньше его мерила, нет? Разумеется, нет. Иначе ты бы не потащила его с намерением продать…

Лина осторожно приоткрыла глаз. Затем второй.

Он по-прежнему сжимал ее руку. Тяжелый перстень болтался на среднем пальце, но при этом… Черт, черт! Камень из белого медленно, очень неохотно окрашивался в красный цвет и становился прозрачным. Куда-то ушла пористость, теперь загадочный минерал становился похожим на горный хрусталь. Только алый.

— Об этом тоже пока забудь, — с угрозой произнес мужчина, быстро стянул перстень и сунул его в карман джинсов.

Он снова задумался, нервно меряя шагами комнату и время от времени поглядывая на съежившуюся на кровати Лину.

«Закричать, что ли?» — девушка, не отрываясь, следила за ним, — «я могу сейчас вскочить и… убежать… Да, убежать! Нет… не даст, догонит… и тогда точно убьет».

Ювелир снова оказался рядом, склонился над ней, так что Лина ощутила тепло чужого дыхания на щеке.

— Завтра вечером, ровно в шесть часов, ты придешь ко входу в парк. На третьей скамейке справа от входа будет лежать спичечный коробок. Ты его возьмешь себе. Поняла?

Лина зажмурилась.

— Поняла?!! — рявкнул мужчина, — если ты этого не сделаешь, я найду тебя и точно убью. Где бы ты ни была, где бы ни пряталась, найду. У меня это хорошо получается.

Она кивнула, и слезы покатились по щекам. Ювелир с шумом втянул воздух, словно принюхиваясь, втягивая запах страха и слез. Потом, уже спокойно, добавил:

— Никому, никогда ни при каких обстоятельствах не говори о том, что меня видела. Тебе все понятно? Не забудешь?

Лина торопливо закивала, давясь рыданиями.

— Хорошего дня, — усмехнулся мужчина.

А через несколько секунд его уже не было в квартире.

Тогда Лина, сжавшись в комок, дала волю слезам. Еще никогда в жизни ей не было так страшно. Хотя, пожалуй, все же было — когда бабушку увезли в больницу, а она осталась одна и всю ночь просидела, слепо уставившись в темный прямоугольник окна.

Что же теперь делать?

Ее трясло от пережитого, зуб на зуб не попадал.