(tekis) - A Beautiful Lie (СИ)

принадлежавшие когда–то Фабиану Пруэтту.

— Почти одиннадцать. Вам всем пора заходить в вагон.

Эйлин в ответ только рассмеялась, подставил щеку под поцелуй матери, на бегу обняла отца и вскочила в быстро заполняющийся вагон. Они увидели, как она помахала им из окна и побежал по коридору отыскивать друзей.

— А если меня распределят в Слизерин? — вновь спросил у матери неунывающий сын. Это было сказано тихим шепотом, чтобы не слышал никто, кроме нее. Делия знала, что только миг разлуки мог вырвать у Джейма–Сириуса этот вопрос, выдававший неподдельный и глубокий страх. Делия присела на корточки, и лицо сына оказалось чуть выше ее головы. Из двоих детей он унаследовал ее глаза.

Рядом присел и Гарри. Джеймс–Сириус с печалью взглянул на отца.

— Тебя назвали в честь двух выпускников Гриффиндора. Но помнишь, мама рассказывала тебе о профессоре Снейпе, который будет преподавать у Эйлин, а потом и у тебя, такие истории, что дух захватывало? Он был выпускником Слизерина. А твоя мама? Она ведь тоже выпускница Слизерина и, пожалуй, самый храбрый человек, которого я только знаю.

— Но если…

— Значит, факультет Слизерин приобретет отличного ученика, правда? Для нас это не важно, Джеймс–Сириус. Но если это важно для тебя, ты сможешь выбирать между Гриффиндором и Слизерином. Распределяющая Шляпа учтет твое желание.

— Правда?

— Мое она учла, — сказал Гарри. Он никогда раньше не рассказывал об этом своим детям, и увидел изумление на лице сына. Но в этот момент по всему алому поезду уже захлопали двери, смутные фигуры родителей толпой устремились вперед с прощальными поцелуями и последними наставлениями. Джеймс–Сириус вскочил с колен и примостился рядом с матерью. Из ближайших к ним окон высовывались школьники.

Поезд тронулся, и Гарри с Делией и сыном пошли рядом с ним по платформе, глядя на худенькое, горящее от возбуждения лицо дочери. Гарри махал вслед и улыбался, хотя вид поезда, уносящего вдаль его дитя, наполнял сердце грустью.

— С ней все будет в порядке, — прошептала Делия.

Взглянув на нее, Гарри рассеянно опустил руку и прикоснулся к шраму на лбу.

— Конечно.

А затем вовлек жену в поцелуй, на который та охотно ответила.

Шрам у Гарри не болел уже пятнадцать лет. У него есть прекрасная семья.

Делия больше не жила в красивой лжи, а только в крепкой и любящей семье.

Все было хорошо.

--">