Мстислава Черная - Его кошмарная невеста

послание Багонского корпуса, четвёртый абзац.

Страж как-то беспомощно оглянулся, словно ища у сослуживцев поддержки: — Леди…

— Пропустите, — приказал появившийся на пороге жрец.

Страж поспешно отступил.

Мы поднялись по лестнице, вошли под высокие своды древнего строения.

— Следуйте за мной, — велел жрец, и, не оглядываясь, зашагал вглубь храма.

Кай явно хотел что-то спросить, но не решился. Мы едва успевали за жрецом, проскочившем анфиладу залов и остановившемся перед последним. Я догадалась, что нас привели к Сокровищнице. Помещение не было хранилищем ценностей, своими глазами видеть не доводилось, в Сокровищницу можно войти только по личному разрешению главного жреца храма, по рассказам, Сокровищница — небольшая пустая комната, в которой находится один единственный предмет — сосуд с концентратом Света. У нас в поместье в деревенском храме Света хранилось с напёрсток. В старом храме, не удивлюсь, если будет бутыль размером с винную бочку.

— Я подожду здесь. Благослови вас…, - леди Каэль не договорила, подозрительно всхлипнула и с молчаливого разрешения жреца устроилась на скамейке в нише.

Жрец повернулся к нам.

— Скажите же, дети.

Кай покосился на меня.

— За сиянием Света не видно Тьмы, — храм в храме, Свет и Тьма вместе.

— Но она есть. Всегда есть, — подтвердил жрец. — Проходите.

Рысёнок, кажется, снова испытал потрясение, не такое сильное, привыкать начал, но всё же… Только что на его глазах жрец Света признал Тьму.

В Сокровищницу мы вошли вдвоём с Каем. Шагнули через порог, да так и застыли. Я говорила о напёрстке и бочке? Реальность превзошла самые смелые фантазии. Сосуда не было. Слепящей белизной сияла вся дальняя стена. Рысёнок зажмурился, да и я своими мёртвыми глазами смотреть на Свет не смогла.

— Идём?

— Разве мы не пришли? — удивился Рысёнок.

— За сиянием Света не видно Тьмы, — повторила я подсказку и потянула мужа за руку.

Мы подошли вплотную к стене. Свет начал обжигать.

Прими, Тьма!

Я шагнула вперёд прямо в стену, настойчиво потянула за собой Кая, и мы оказались в следующем зале, сумрачном и приятно прохладном. Глаза быстро привыкли к полумраку. Как и Сокровищница, зал был пуст. Но всё же кое-что здесь было. Возвышение, трон, и на троне сидела богиня.

Она была точно такой, как я её запомнила — миловидная девушка в лёгком, почти ничего не скрывающем платье. Богиня доброжелательно улыбнулась, качнулись белые локоны, обрамляющие идеальное лицо. Она повернула голову и уставилась на нас бездонными провалами. Второй раз вижу, а зрелище всё равно жутковатое. Рысёнок сдавленно не то охнул, не то просто выдохнул. Стиснула его ладонь чуть сильнее, и тотчас получила ответное пожатие. Ну, хорошо.

Сейчас всё решится.

Я разжала пальцы и пошла вперёд, оставив Рысёнка за спиной. Пусть будет у самой границы. Один шаг, и муж вернётся в безопасность, в Сокровищницу. Кай не позволил, решительно догнал и обнял за талию, словно защитить хотел. Хотя почему «словно»? Хранитель же, мой хранитель.

Я остановилась перед троном.

— Тьма.

Доброжелательность сменилась равнодушием.

— Шанита. Я не ждала тебя так рано. Зачем ты здесь?

Будто не знает.

— Я исполнила проклятие и пришла на твой суд.

— Так нагло мне ещё не лгали, — звонкий голос стал чуть тише, и в нём послышалась явная угроза. Рысёнок обнял меня крепче.

— Я не лгу. Кайрен тёмный хранитель. Он под твоей защитой. Какое право я имею?

Я не договорила, не смогла.

— Убить его? — подсказала богиня.

Кай едва заметно вздрогнул.

— Да. Убить.

Тьма нехорошо улыбнулась:

— Шани, тебе стоило просто спросить. Я разрешаю. Но, пожалуй, так даже лучше. Последний шаг к цели ты сделаешь в храме.

Жертвоприношение?!

У меня разжались пальцы. Голова урода, про которого я и думать забыла, покатилась по полу. Мы с Рысёнком одновременно посмотрели сначала на неё, потом друг на друга. Кай как-то криво улыбнулся. Видимо, представил себя такой же мумией… Поймал мою ладонь, поднёс к губам, поцеловал. Впервые не просто прикоснулся, а поцеловал по-настоящему. Прижал мои пальцы к своей щеке.

— Живи, Шани. Живи долго, счастливо, ни о чём не жалея, — Кай запнулся. — О маме позаботься.

То есть вместо того, чтобы бежать без оглядки, он добровольно под нож ложится?! Тра-аш.

Я отдёрнула руку, --">