Анастасия Посох - Обреченная (СИ)

помирились, — ответ сам пришёл ко мне.

После такого откровенного разговора, который мама берегла на самое худшее время, она предложила мне пересесть к ней на переднее сиденье и выбрать самой музыку, которую я хотела бы послушать. Конечно, от такого шанса я отказываться не стала, ведь мама всегда была против, чтобы в её машине играла моя музыка. Лиззи с самого детства приучала меня к классике, или хотя бы к попсе. Но я любила слушать рок и рэп. Ничего из этого маме не нравилось. Всегда, когда я включала в машине свою музыку, он подавала мне наушники и говорила ласковым, но полным серьёзности тоном:

— Черри, не могла бы ты слушать свою музыку в наушниках? От такой музыки, мне кажется, потом сложно отойти. Взамен куплю тебе мороженое вечером. Договорились, солнце моё?

На её ласковый голосочек я всегда велась, а уж тем более на мороженое, которое я была готова есть килограммами. Но сейчас я вообще не о том. Сейчас вернёмся в реальность.

Ехать до Ковингтона осталось совсем немного, примерно, пару сотен километров. Пока мы ехали через степи и леса, мама узнавала у меня про жизнь с Эдисоном, спрашивала про то, обеспечивал ли он меня всем, чего я хочу. Естественно, отвечать, что он был плохим отцом — это тоже самое, что сказать, что я не человек. Эдисон стал для меня настоящим другом за эти чудесные три года. Мы проводили всё его свободное время вместе: ходили в кино, в театры, в рестораны и кафе. Хотя должна сказать, он мне не годился в отцы, ведь ему всего двадцать один год, а мне целых восемнадцать. Эдисон очень красив собой. И если бы не давнее знакомство с мамой, мы, наверное, не стали бы лучшими друзьями. Мама видела, что я очень красочно рассказывала ей про Эдисона, про нашу жизнь. Её очень обрадовало то, что мы стали «не разлей вода» дружны и сблизились. Кажется, она даже думала о том, что у нас с ним любовь или что-то вроде этого, о чём я до этого даже не задумывалась.

Мама знала, что в будущем я захочу поехать на шоппинг в большой город по соседству, поэтому она стала рассказывать про Атланту. По словам Лиззи, это очень большой город с красивыми сквериками, дворами, домами, магазинами и т. д. В этом я смогу убедиться сама, когда поеду туда с новыми друзьями из Ковингтона.

И вот мы достигли цели — пред нашим взором предстала окраина городка. Мы ехали мимо большого зелёного сквера. В этом парке всюду росли высокие деревья, небольшие кустарнички с цветами, цветы и даже ягоды. Прямо под деревьями было множество лавочек, на которых сидели расслабленные и умиротворённые люди. Рядом с лавочками на траве дети расстилали большие покрывала, на которые усаживались семьи, ставили корзинки, доставали все продукты и игры и веселились. Жизнь кипела полным чередом.

Лиззи всё норовила задать мне вопрос про жизнь, ожидая более подробный ответ, но она его не получала от меня, так как в моей голове творился хаос. Меня терзали мысли о новом доме. Я представляла его двухэтажным, большим, красивым, широким, с большими и яркими комнатами. В моей голове вырисовывалась каждая комната. Гостиная — большая и просторная — в чёрно-белых тонах, в которой изюминку придавал бы диван, возможно, какой-то яркий: красный, жёлтый или зелёный. Также я надеялась, что там будет большой мягкий ковёр тёмного цвета и телевизор, на котором можно было бы смотреть свои любимые сериалы и фильмы. А стены будут в наших с мамой фотографиях и её картинах. Моя же комната должна была быть яркой, с красным комодом, жёлтым шкафом, разделяющим комнату на две зоны: рабочую и спальную. На открытые полочки шкафа я бы положила книги, вещи для хобби и фотографии из Джексонвилла с Эдисоном. Большая кровать с чёрными узорчатыми спинками и зелёный стол с ноутбуком для написания моей книги прекрасно дополняли бы интерьер. А самое главное в этой комнате — это жёлтые обои, мой любимый цвет просто должен меня окружать на протяжение всего дня, чтобы поднимать мне настроение.

Мои фантазии прервала мама, задав вопрос:

— Что ты скажешь по этому поводу? Ты вообще слушала?

— Да, — ответила я, не задумываясь.

— Повтори тогда, что я тебе говорила? — вновь спросила мама. Если честно, я не слушала её, но ответить ей надо хоть что-то. Так.

Я запомнила, что она говорила… говорила… что она говорила? Ладно, скажу ей правду.

— Я не слушала, прости.

На это она мне уже ничего не ответила, а просто приобняла за плечи одной рукой, другой рукой --">