Екатерина Каблукова - Принцесса по приказу

насторожить, но я очень торопилась.

Павел Андреевич сидел за столом, как всегда, подтянутый и в костюме при галстуке. Старый КГБист, он не признавал джинсы или же кроссовки, считая их элементами чужеродной западной культуры. Он недовольно посмотрел на меня, затем перевел взгляд светло-серых, почти бесцветных глаз, глубоко посаженных под седыми лохматыми бровями, на часы.

— Час тридцать. Что, Голованова, на мосту застряла?

— Был грех! — все еще тяжело дыша, ответила я. Полковник усмехнулся:

— Грех у тебя вечером будет, думаешь, не знаю, что сынок бизнесмена в городе, и на дачу ты не вернешься, — Павел Андреевич пару раз видел Макса, заезжавшего за мной после работы, и люто невзлюбил, считая его бездельником, самостоятельно ни на что не способным. По правде сказать, после смерти моего отца мой начальник взялся опекать меня, считая слишком молодой, порывистой и неопытной. На тот момент я была слишком подавлена, чтобы возражать, а потом привыкла. Мне где-то даже была приятна эта слегка навязчивая забота, когда она не касалась моих отношений с мужчинами.

— С сынком еще не ясно, а к грядкам точно не вернусь! — подтвердила я, проходя и закрывая за собой дверь. Полковник поморщился:

— И ты туда же… что за мода такая из себя мушкетеров строить? Вам вышивать да детей рожать надо, а не шпагами махать! Впрочем, ты у нас и коня на скаку, и шпагой в сердце… Садись.

Я подчинилась и привычно обвела кабинет взглядом. Как и все в этом здании, он был абсолютно безликим, казенным. На окнах — блеклые жалюзи, вертикальные, что говорило о статусности хозяина, у нас на окнах они были горизонтальными, небольшой стеллаж с разноцветными пластиковыми папками соседствовал с сейфом, закрывавшимся на ключ — Павел Андреевич не любил электронные замки, считая их чуть ли не порождением дьявола.

На стене, выкрашенной в желтый цвет (наш дурдом, как мы называли ласково кабинеты), — портрет президента, обязательный, так же, как и флажок России на столе, поставленном буквой «Т» с удлиненной ножкой, — чтобы на планерку мог поместиться весь наш отдел с секретарями и Венькой — системным администратором, которого в свое время устроили к нам на практику. Парень покрутился среди нас, съел все запасы печенья и так и остался: бывших в нашем ведомстве не бывает.

Сейчас за столом, помимо хозяина кабинета, сидел лишь незнакомый мне человек. В отличие от хозяина кабинета, он был одет в рубашку-поло и джинсы. На ногах — дорогие мокасины, наверняка ручной работы, на руке — два перстня, один с красным камнем, второй — печатка, и часы как у Джеймса Бонда. Часы я узнала сразу: Макс мечтал о таких, но они стоили несколько тысяч и, конечно же, не рублей, поэтому мой предприимчивый друг заказал в Китае аналог и теперь гордился ими.

Почему-то я сразу поняла, что именно эти часы не подделка. Слишком уж они были подчеркнуто неброскими, но элегантными. Макс бы отдал за них душу. Пока я, забыв о приличиях, рассматривала часы, незнакомец очень внимательно изучал меня. Заметив это, я вскинула голову, дерзко смотря в его ничем не примечательные светлые глаза. Кажется, серые.

Невысокий, поджарый, волосы — темные, с проседью, черты лица какие-то смазанные, обычные, такого в толпе и не заметишь. Хотя… было в нем что-то, что привлекало внимание. Я взглянула на него внимательнее, отмечая и четко очерченные красивые губы, и правильной формы нос, какими скульпторы античности обычно награждали свои творения.

Пока я бравировала, взгляд незнакомца, скользнув по лицу, остановился на моей груди, почти вызывающе обтянутой футболкой. В этом не было никакого сексуального подтекста, лишь какой-то холодный расчет, отчего мне стало очень неуютно. Помедлив, мужчина с часами Джеймса Бонда повернулся к хозяину кабинета и кивнул:

— Да, то, что надо.

Нахмурившись, я откинулась на спинку стула и подчеркнуто повернулась к начальнику:

— Товарищ полковник?

Он задумчиво посмотрел на меня, будто решаясь. Это было не похоже на Павла Андреевича, обычно он, если уже вызывал, то не сомневался. Пауза затягивалась. Я даже начала гадать, по какому делу меня могли вызвать, когда, наконец, он начал разговор.

— Скажи-ка мне, Голованова, а ты современную литературу читаешь? — вопрос от неожиданности заставил подскочить на месте. Я тут же вспомнила, как, купившись на рецензии, пыталась прочесть роман современного классика, где героиня «преодолевала множество тягот --">