Оксана Гринберга - И небо в подарок

высокая температура. Наверное, грипп подхватил, им сейчас полгорода болеют... Погоди, я вызову «Скорую», тебе нужно в больницу.

Но в больницу отец не хотел. Вместо этого рвался в Боровку - деревню в трехстах километрах от Н-ска, где стоял двухэтажный деревянный дом с красной черепичной крышей, синими облезшими воротами, летней кухней в небольшой пристройке, банькой и поленницей, которую я так старательно складывала, любуясь своей работой, а она исчезала в два счета, стоило лишь ударить холодам.

- Мне нужно все закончить, - произнес он упрямо. - Я всего лишь в полушаге от разгадки. Осталось совсем немного, Ника!

И попытался подняться. Я протянула руку, чтобы его помочь, но отец меня оттолкнул. Раз за разом старался сесть сам, но так и не смог - не хватило сил. Наконец, хрипло дыша, откинулся на подушку и закрыл глаза.

И вот тогда мне стало по-настоящему страшно. Так жутко, как никогда ранее.

- Ты отвезешь меня на своем мотоцикле, - неожиданно произнес он, и его веки задрожали. - Я не смогу за руль, а то бы сам... Сам добрался!

- Мы обязательно поедем, - пообещала ему, кусая губы - Но сейчас ты полежи, не вставай. Погоди! - Сбегала на кухню, протянула кружку - его любимую, с изображением Красной Площади. Три года назад мы ездили в Москву на экскурсию - папа, бабушка с дедушкой и я. - Вот, выпей... Тебе надо много пить! - Но его зубы клацали о край, проливая воду на домашний халат. - Обещаю, папа! Но сперва в больницу...

И я все-таки вызвала «Скорую».

Ждала ее, изнывая от тревоги возле отца, метавшегося в жару, бормотавшего что-то о золотых куполах и еще крови, которая всех-всех спасет. Затем, не выдержав, сбежала на кухню. Вглядывалась с четвертого этажа в промозглый мартовский вечер, прислушиваясь к звукам проносящихся по невидимому отсюда проспекту машин. Смотрела на качающийся на ветру фонарь возле нашего подъезда, заключенный в желтоватый колпак моросящего дождя, и спящую детскую площадку со скрипучими качелями - в детстве я крутила на них «солнышко», пугая до сердечного приступа старушек на лавочках.

«Скорая» никак не ехала.

Вернувшись в кабинет, я вновь попыталась напоить отца, но его трясло все сильнее. И меня колотило вместе с ним.

- Скоро! - пообещала не столько ему, сколько себе. - Очень скоро они приедут, и все будет хорошо. Тебя быстро поставят на ноги. Вот, - смочила полотенце и приложила на смуглый лоб. Капли потекли по его лицу, испаряясь почти моментально.

- Я уже никуда не поеду, - неожиданно произнес отец совершенно спокойно, и его взгляд стал вполне осмысленным. - Это Красная Лихорадка, Ника! От нее нет спасения.

- Это грипп, папа! - возразила ему. - Всего лишь обычный грипп... От такого не умирают, так что ты мне это прекращай! Какая еще Красная Лихорадка?!

Но слушать меня он не стал.

- Я всегда думал, что времени у меня предостаточно... Много времени, чтобы все тебе объяснить! Но я ошибался. Оно на исходе, а так много тебе не сказал. Ника, ты должна... Пообещай мне, сейчас же!

- Обещаю, папа! - сказала ему, кусая губы. - Вернее, я клянусь, что очень скоро тебе станет получше.

Но он не слушал, твердил свое.

- Пообещай, что ты обязательно поедешь в Боровку и уйдешь через разлом в Улайд!

Услышав это, я едва не взвыла от отчаянья. Ну где же врачи? Отцу становилось хуже, он уже бредил, а они все не едут!

- Какой еще разлом, папа?! - спросила у него, глотая слезы, стараясь не всхлипывать. По крайней мере, не слишком громко. - Что такое «Улайд»?

- В Черной Топи, - произнес отец терпеливо, - есть разлом. Ты знаешь это место, однажды я там тебя поймал... Три сломанных березы, запросто его найдешь! - и он снова схватил меня за руку.

Я уставилась на его длинные бледные пальцы, решив не возражать. Разлом, так разлом...

- Шкатулка, Ника! - продолжал отец. - Обязательно возьми с собой шкатулку. В ней - твое наследство.

- Шкатулка?! - все же не выдержала. - Какая еще шкатулка? Какое еще наследство, пап?! Ты мне это прекращай! Ты что это мне удумал?..

- Не перебивай, нет времени. Возьмешь шкатулку в сейфе в подвале, затем уйдешь через Черную Топь. - Отец снова до боли сжал пальцы. - Наследство, Ника... Все тебе! Но передай королеве Керрае, что она была не права. Она не должна была так делать! Из-за этого все и началось, и теперь Улайду грозит гибель...

- Конечно же, не должна! - согласилась с ним, чувствуя, как рот наполняется кровью из искусанной губы.

Значит, королева Керрая была не права, и Улайду грозит гибель?.. Все --">