Наталья Владимировна Нестерова - Про девушку, которая была бабушкой

природы, иду в туалет. Сон не рассыпался, не забылся, стоит перед глазами, как понравившийся, только что закончившийся фильм. Романтическая комедия для семейного просмотра, поэтому я все время улыбаюсь.

Перемещаюсь в ванную, чтобы помыть руки. Возможно, и зубы почистить, хотя эту процедуру можно отложить на после завтрака.

Поднимаю глаза и замираю. Из зеркала на меня смотрит лыбящаяся девица – та самая, из сна, то есть я, то есть не я, а я молодая, скачущая по грибному болоту. Во сне, как и в подсознании, мы себя воспринимаем сильно приукрашенными.

– Э-э-э… здрасьте! – бормочу я.

И отражение со мной здоровается, точь-в-точь.

На девице моя любимая ветхая, застиранная до неприличия (а кто видит?) ночная сорочка. Только вырез сполз, выставив на обозрение юные ключицы и оголив плечико.

Я прочитала уйму книг и видела много фильмов про «попаданцев» – людей, которые неожиданно переносятся во времени или в другую действительность, про героев, с которыми происходят странные метаморфозы, – и прочую фантастику. Они достаточно быстро справляются с шоком. Это понятно – действие ведь должно набирать темп, и авторы никак не могут позволить героям три часа биться в истерике или убеждать себя, что не тронулись умом.

Не знаю, сколько я просидела на корточках под раковиной, я даже не заметила, как рухнула. Босым ногам и попе на кафеле стало холодновато. Тактильные галлюцинации? Зрительные тоже присутствуют. Эта ступня, что торчит из-под ночнушки. Она не моя! Узкая щиколотка, от сустава к кукольным пальчикам пучком расходятся проступающие сквозь тонкую кожу веточки сухожилий. Где отеки – водяные линзы, колышущиеся при ходьбе? И рука не моя. Никакой дряблости, пальцы тонкие и длинные. Ущипнуть себя чужой рукой за чужую ступню – ой, больно!

И в то же время декорации прежние. У тумбы под раковиной отлетела ручка-шарик, все забываю сыну сказать, открываю дверцу с помощью пилки для ногтей. Мне видны полотенца, висящие на крючке – мои. У плинтуса не достает десяти сантиметров. «Хозяйка, клянусь! – божился ремонтник. – Завтра приду и надставлю!» До сих пор идет, получил деньги и сгинул.

Самое главное! Как я могу сидеть, обхватив коленки? Физически невыполнимый номер. При росте метр семьдесят пять я вешу сто сорок три килограмма. Весила… когда последний раз вставала на весы… год назад. Чего зря расстраиваться? Контроль веса волнует стройных женщин, а когда перевалило за центнер, плюс-минус пять килограммов значения не имеют. Я никак не могла бы прижать коленки к груди и водрузить на них голову. Однако именно так сижу, и мне становится холодно.

Хотелось бы, конечно, написа́ть, что я встала, выпрямилась во весь рост, посмотрела в зеркало на свое отражение, подмигнула ему и с прямой спиной, с ликованием во взгляде вышла из ванной. Ничего подобного! До комнаты я передвигалась на четвереньках, периодически дергая ночнушку, которая стала парашютных размеров, и если я вставала на нее коленками, тормозила движение. Я подвывала и скулила как испуганная собака, ищущая укромное и безопасное место.

Самым укромным был платяной шкаф. Но в нем под одеждой, что весит на плечиках, свалка вещей. Ко мне редко приходят гости. Когда приходят, я навожу быстрый порядок, запихивая неудобообозримое в шкаф. Иногда совершаю расчистку. Когда ищу в шкафу что-то крайне необходимое. «Крайне» случается редко.

Шкаф – это стратегически неверно. Шкаф – это трусость, слабоволие, бесхарактерность и тупость. Все характеристики, кроме последней, ко мне относятся.

С чего все началось? Со сна. Такого милого. Чтоб он приснился моему врагу! Чтоб я имела врагов! Сон надо вернуть обратно, переиграть, переспать… Нет, глагол «переспать» совершенно иное значение приобрел. Давайте не будем углубляться в лингвистические дебри! Так мы дойдем до неожиданной современной семантики невинного в прошлые века глагола «трахнуть». Просто залезем в постель, укроемся простынкой.

Лето, июнь, жары еще нет, но у меня и под простыней в многочисленных жировых складках пот выступал. А сейчас прохладненько. Не будем привередничать – замерзла, видите ли! Легла, руки на груди сложила, сейчас сон придет.

Не приходит, и даже глаза не хотят закрываться – шарят, зрачками крутят, оглядываются.

Все мое – привычное, родное. Для убедительности я слегка подпрыгнула на ортопедическом матрасе. Он самый, хотя пружинит неубедительно. Даня, сын, и его жена, Маша, притащили мне этот матрас: надо --">