(осирисс) - Кровь вампира (СИ)

абсолютно искренне испытывают стыд, то самое чувство, которое искоренили в себе многие взрослые. Так что он надёжно укрылся от своих бывших друзей за высокими стенами, спрятался среди детей, да так, что многие годы к нему не было ни единого вопроса у гильдии.

Это потом, когда в его жизни появилась Юки, опеку над которой ему пришлось взять на себя, а чуть позже и Зеру, его давняя мечта о разрушении вечных границ между людьми и вампирами, начала обретать более чёткие очертания. Вот тогда-то и появилась его идея о создании ночного класса.

Собственно, единственная цель, которую преследовал он — научить молодых вампиров уважать людей, сблизить их, ну и, конечно, Юки и Зеру. Их тоже надо было постепенно подготовить к тому, что им предстоит жить в двух мирах. И вот тогда-то у гильдии и появились к нему вопросы, много вопросов, а вместе с ними и предложения.

Надо ли говорить, что Канаме Куран был первым, кто записался в этот класс, а остальные уже подтянулись вслед за ним. Всё же силу и могущество чистокровных, даже столь молодых чистокровных как он, нельзя было переоценить.

Кайен посильнее запахнул шаль и взял в руку чашку чая с мелиссой и чабрецом и отхлебнул. Эх, Канаме, Канаме, ту ли игру ты затеял? И стоит ли эта игра свеч?

========== Чистокровная ==========

Мияко ненавидела утро, впрочем, если подумать, и день тоже. Она вообще мало что любила. Она предпочитала тихое уединение, вечера, проведённые за чтением книг, иногда прогулки под луной в полном одиночестве, когда никто и ничего не мешает размышлять. Этакий хронический социопат с приступами острой мизантропии, в такие дни она буквально ненавидела всех и вся, того, кто сломал ей жизнь буквально с самых первых дней её появления на свет, тех, кто помог ему в этом, ну и тех, кто с этим просто смирился, то есть её родителей. Может быть, она бы и попыталась их понять, всё-таки её дядя Ридо Куран был далёк от эталона человечности и сострадания, он действительно был опасным психом, но её родители… Ведь смогли же они спасти ту, другую свою дочь. Юки. Юки Куран.

Её она тоже ненавидела, уже за то, что она заменила в их жизни её саму, тогда, как Мияко содержали практически как животное, не давая выходить за пределы одно-единственной своей комнаты, Юки наслаждалась всем тем, чего не было у неё — детством.

Кросс Кайен говорил, что она когда-нибудь полюбит Юки, что та очень добрая и сострадательная девушка, очень похожая на свою кроткую и добросердечную мать, но ей-то от этого не легче. Она знать ничего не хотела о них, о брате и сестре. Ей хватало уже того, что она смогла вырваться из этого ада, в который её поместил её дядюшка, будь он неладен. Ну как — вырвалась?

Если бы не Кайен, то так бы она там и сидела, в той ненавистной комнате, раз в месяц убивала бы очередную жертву, которую притаскивали к ней, практически без сознания, на всякий случай, чтобы не вздумала сопротивляться, теряла бы последние крохи разума и чувств.

Он единственный нашел её и помог, он же научил её всему, что она сейчас умеет, он принёс ей первые книги. И наверное, он был единственным, чьё присутствие не раздражало её, с ним было легко, он выслушивал все её жалобы, молча вздыхал, гладил по волосам, а потом начинал нести какую-нибудь откровенную ерунду, вроде того, как он однажды вдруг начал рассказывать о людской традиции встречать Новый год, хотя что его встречать? Можно подумать, что без этого он бы не наступил.

Но и этого ему было мало, на следующий день он приволок к ней в дом еловые ветки, остро пахнущие лесом и хвоей, разноцветную гирлянду, яркие, блестящие шарики и переливающуюся мишуру. А потом они вдвоём чертыхаясь и ссорясь из-за мелочей, развешивали всё это по комнате и пили чай, глядя на цветные огоньки гирлянды.

Это вообще было вполне в его вкусе — прийти, перевернуть всё с ног на уши и когда кажется, что вот уже настал край её терпению, напроситься на чашечку чая, а потом сидеть, болтая об ерунде и смеяться, глядя, как она морщится, слушая его рассказы из жизни людей.

Реже он рассказывал новости о её брате и сестре. Она бы слукавила, если бы сказала, что ей это неинтересно. Где-то глубоко-глубоко внутри, она хотела бы увидеть их, хоть один раз посмотреть на них. Однажды она даже попросила его принести их фотографии и потом долго разглядывала их лица. Подходила к

--">