Ольга Соврикова - Рожденная жить

Лада открыла глаза и, увидев мужа, прошептала:

— Помоги мне… Наш малыш должен жить!

Услышав эти слова, к ней бросилась появившаяся женщина.

— Нянюшка Ната, помоги нам!

Ната попросила Эдварда немного приподнять Ладавель и осмотрела ее.

— Маленькая моя девочка, ребеночек очень маленький, и если ты сможешь сделать усилие и подтолкнуть его, он выйдет, а я помогу, — произнесла она обеспокоенно и вместе с тем заботливо.

Собрав все свои последние силы и, не отрываясь, смотря в глаза мужа, Ладавель смогла разродиться. И вот уже на руках у нянюшки лежал маленький красный комочек.

— Жив? — спросила Лада.

Эдвард аккуратно положил жену на подушки, а няня поднесла к ее лицу дитя и сказала:

— Да! Это девочка, у нее есть шанс выжить, но она почему-то молчит, не плачет.

Глядя своему любимому в глаза, Ладавель проговорила:

— Я сделала все, что смогла… А теперь прошу тебя, не торопись следом за мной! Не оставляй нашу девочку одну. Позаботься о ней, она должна знать, что ее любят. А я подожду тебя там, на грани. Я обязательно дождусь, и дальше мы пойдем вместе. Только не торопись, живи. Обещай!

— Я обещаю! — едва найдя в себе силы, проговорил Эдвард.

Ладавель улыбнусь, погладила мужа по руке и затихла. Это было последнее, на что хватило ее сил.

Какое-то время Эдвард еще чего-то ждал, но ничего не менялось. Поняв, что она ушла, и поцеловав ее в последний раз, он закрыл ей глаза. Поднявшись с кровати, принял на руки маленький комочек, свою дочь.

— Найди кормилицу, — попросил он Нату. И она выбежала из комнаты, плача навзрыд.

Глаза герцога были сухими, он смотрел на ребенка, а сердце обливалось кровью, душа надрывалась от крика. Внезапно тишину комнаты нарушили резкие шаги. В опочивальню вошел король.

— Я подумал и решил! — выдал он ледяным тоном. — Ты виновен в ее смерти! Но я не буду лишать тебя владений и титула. Ты много сделал для королевства и моей семьи, но видеть тебя я больше не хочу. Ты уедешь прямо сейчас, пока дворец еще спит.

Герцог отнесся к его заявлению равнодушно, чего-то подобного он ждал.

— Я могу забрать с собой тело моей жены?

— Нет! Она будет погребена в усыпальнице королей. Через две недели народ оповестят о ее кончине и погребении, тогда и будет объявлен траур.

— Но почему так долго?

— У моей старшей дочери праздник, свадьба, и я не намерен его портить. Ты уезжаешь немедленно!

— Но я ранен, и у меня на руках новорожденная дочь! На улице поздняя осень, а ехать предстоит через полстраны.

— То, что ты держишь на руках, не проживет и пары часов, так что и разговаривать не о чем. Зато пока еще твоя голова у тебя на плечах. Время пошло, у тебя всего пара часов.

Резко повернувшись, король вышел.

В комнату через некоторое время снова зашла бывшая няня принцессы, которую он посылал за кормилицей. Она застала герцога сидящим на кровати и раскачивающимся из стороны в сторону. Одной рукой он прижимал к себе ребенка, не обращая внимания на рану и попискивания младенца, а второй держал за руку свою жену. Ната подошла к нему, прижала его голову к себе и, гладя по каштановым волосам, проговорила:

— Поднимайтесь, лорд! Вам есть ради кого жить! Постарайтесь сберечь девочку и выполнить обещание, данное любимой. Лекарь и люди из вашего городского дома ждут у заднего крыльца дворца рядом с каретой, в нее я положила вещи для новорожденной. Они готовы тронуться в путь. Кормилица из служанок вчера родила мертвого ребенка, но у нее есть молоко, и она из многодетной семьи. Девушка знает, как ухаживать за младенцем. Не беспокойтесь, я позабочусь о нашей девочке, обмою, приберу и не оставлю одну до последнего, а потом, если можно, найду вас.

— Да. Разумеется, — проговорил Эдвард, резко поднимаясь с кровати.

Ната помогла ему потеплее завернуть младенца, и он, бросив последний взгляд на любимую, пошел к двери. Вслед ему прозвучало:

— И еще, ваша светлость, тот, кому нужна ваша смерть, наверняка еще ждет результатов, будьте осторожны!

Кивнув головой, Эдвард стремительно вышел.

Апартаменты во дворце

— Дорогая, прекрати метаться по комнате и швырять вещи! От того, что ты разбила дорогую вазу, фужер, зеркало и отхлестала по щекам служанку, ничего не изменилось!

— Я не понимаю, как ты можешь быть таким спокойным?! Решается наша судьба! А ты сидишь и спокойно наслаждаешься каким-то гадким вином!

— Ну, во-первых, я тоже волнуюсь, а --">