(Katrina de Vagrant) - Дышавшая любовью (СИ)

изящных, выверенных жестов, поправляющих длинную, уложенную на модный манер челку.

— Отец, как ты считаешь, не нужно ли нам выделить больше денег, чтобы расширить конюшни? Сегодня я пошел навестить своего скакуна и обнаружил, что ему очень тесно, — говорил он. Меропа внимала каждому слову, но слышала один лишь голос и запоминала, как он звучит.

— Ох, не знаю, Том, сынок, — отвечал ему старый отец.

Том… Его зовут Том. Меропа бросила на его отца мимолетный взгляд: вот, значит, как Том будет выглядеть в старости. Все такой же статный и высокий, по-прежнему с шикарными черными волосами и впалыми щеками, вычерчивающими острые скулы.

Мерлин, почему он так красив? Разве могут быть люди настолько красивы? А разве могут?.. Меропа ощутила, как сдувается пузырь счастья внутри. Она смотрела в спины удаляющимся землевладельцам и осознавала то, что не пришло ей в голову раньше. Этот мужчина был магглом, был рожден от магглов, женится на маггле и родит магглов-детей. Они никогда не будут колдовать, не узнают, как варить зелья, в их садах не будут расти заунывники. Они будут кататься на ничем не примечательных лошадях, разводить собак и никогда не заговорят со змеями.

И… Меропа хотела бы в их мир. Отец вечно бранился, что она ни на что не годная колдунья, так к чему ей оставаться здесь, если можно жить среди тех, на кого она похожа? Что ей эта чистая кровь, если она не может починить платье с помощью магии и вынуждена тайком доставать по ночам украденные в деревне иголки с нитками и колоть пальцы, неловко заштопывая вечные дыры?

Весь день она вспоминала голос Тома, перебирала в памяти звучание слов из его уст. Некоторые она не понимала, но за тот короткий разговор, что ей удалось подслушать, она запомнила множество сказанных им слов. Весь день она жила мыслью о том, что он вот-вот должен будет возвратиться по той же самой змеевидной тропинке, пролегающей мимо их дома. Ее не могли огорчить гневная брань отца и смешки брата, не смущали собственные неудачи в колдовстве — ничто не имело значения, когда где-то на свете существовал такой красивый человек, как Том Риддл.

Она сидела в саду до позднего вечера, прикрываясь тем, что собирает травы на зиму, а сама то и дело смотрела в даль рощи, где должны был показаться Том и его конь. Вот наконец и он. Заставляет коня двигаться неторопливо, будто даже здесь, на не принадлежащих ему землях, он чувствовал себя хозяином. Меропа смотрела на него, а он затмевал собой ее нищету, оборванное платье и тусклые волосы, которые она старалась расправить пальцами, чтобы они хоть немного перестали лежать сосульками. Когда она смотрела на него, для нее не существовало ни жалкой хибарки, которую она звала домом, ни тирана-отца, ни брата, его любимчика; не было неудач с колдовством, гнилых объедков в кухне-гостиной, мертвых змей, которых Морфин таскал домой каждый день. В воздухе пахло богатством, красотой и жизнью — все пахло Томом из большого дома на холме.

*

Прошел месяц. Это был первый счастливый месяц в жизни Меропы, но чем сильнее он клонился к концу, тем тоскливее ей становилось. Ее посещали правдивые, но болезненные мысли. Меропа ежедневно работала в саду, она была на воздухе чаще, чем когда-либо за всю свою жизнь. Каждое утро начиналось с того, что она смотрела через ограду на едущего по делам Тома Риддла и пряталась в гуще деревьев и изгородей, наросших вдоль тропинки. Каждый вечер заканчивался тем, что она ждала его возвращения и провожала взглядом до тех пор, пока его высокая, стройная фигура на коне не превращалась в точку на другой стороне долины.

В какой-то из дней Меропа осознала, что ей мало этих кратковременных любований. Она была счастлива беззастенчиво рассматривать аккуратное лицо Тома в эти моменты, но ей хотелось большего. Она мечтала прикоснуться к его руке и узнать, что она теплая, а под пальцами ощущаются чуть выпуклые вены. Она жаждала дотронуться до его тонких губ и увидеть, как они изгибаются в улыбке — улыбке ей. Ей хотелось обвить руками его тело и ощутить, как он уверенно прижимает ее к себе, а в нос ей ударяет аромат его древесного парфюма. О, как бы она хотела прикоснуться губами к его скулам, к прямому носу, потереться щекою о его выточенный подбородок и поцеловать рот, состоящий из одной аккуратной прорези. Меропа хотела запускать пальцы в его волосы и

--">