Ольга Грибова - Отравленная кровь

ранить себя и поить его своей кровью.

Эрия была беспечна и весела. Ее возбуждение передалось Марике. Подумать только, отдаться мужчине! Она и вообразить подобное не смела.

– Расскажешь потом, как все прошло, – попросила она подругу.

Эрия, покраснев, кивнула.

Когда она ушла, Марика сложила одеяло так, чтобы казалось, будто под ним кто-то спит. Монахини редко проверяли спальни, но мало ли. Иногда из монастыря пытались сбежать. Тела непокорных находили потом на горных склонах – обгоревшие на солнце и обезвоженные. У этого места был высокий уровень защиты от побегов – невыносимые погодные условия и скалистая местность.

Марика планировала дождаться возвращения подруги, но прошел час, другой, а та все не шла. Похоже, секс ужасно долгая штука. Так она и заснула до прихода Эрии. А утром ее разбудила ужасная весть – сына торговца отравили.

Наплевав на завтрак и умывание, Марика металась в поисках Эрии. В итоге она нашла ее в кабинете матери-настоятельницы, куда заглянула от отчаяния. Игнорируя субординацию, Марика ворвалась без приглашения. Эрия сидела зареванная, а мать-настоятельница что-то ей втолковывала.

– Вот и ты, Марика, – кивнула мать-настоятельница. Эта женщина словно была вытесана из куска гранита. – А я-то думаю, где ты задержалась. Вы же все делаете вместе. Что ж, садись, тебе тоже будет полезно послушать.

Хотелось обнять подругу, успокоить, но под строгим взглядом матери-настоятельницы Марика стушевалась и, пристроившись на край кресла, мяла юбку озябшими пальцами.

– Рем умирает. Его не спасти. Когда, милые девушки, я говорила, что все жидкости вашего тела отравлены ядом дишкан, я имела в виду абсолютно все жидкости. Даже те, что тело выделяет для любовных утех.

Марика покраснела. В свои семнадцать она мало смыслила в любви. Она и мужчину-то голого видела исключительно на картинках, которые им показывали на уроках соблазнения. Впрочем, одетых она встречала не чаще. В монастыре жил только Рем да пара чернорабочих. Послушницы с ними почти не пересекались.

– Будь вы терпеливее, я бы объяснила, как избежать неприятных последствий. Существует противоядие. Но оно действует, только если принять его до отравления, после уже поздно. Изредка им можно пользоваться. Но даже с ним вы все равно медленно убиваете партнера, сокращая его жизнь на пару лет каждый раз ложась с ним в постель.

Эрия вскинула голову. По ее щекам катились слезы, но глаза были пусты. Марика не на шутку испугалась за подругу. Она слушала окончание речи матери-настоятельницы в пол уха. Тем более ничего нового та не сказала. Просто в очередной раз напомнила, что тело дишканди не создано для любви. Оно – орудие убийства.

– Вы как заточенный меч. А меч призван рубить головы, им нельзя почистить картошку.

Марику передернуло. Сравнить любовь с картошкой – на это способна лишь мать-настоятельница. Легко ей рассуждать, ее-то молодые годы давно прошли. А что делать девушкам, жаждущим любви и ласки? Подливать противоядие в питье мужчине и надеяться, что он не умрет во время близости?

Спустя полчаса Марика вывела подругу из кабинета. Эрию пошатывало, она едва осознавала, где находится. Им разрешили пропустить занятия. Эрия была не в себе, а Марике поручили приглядывать за ней.

Смерть Рема восприняли как досадное недоразумение. Дишканди куда важнее подобных мелочей. Эрии год до выпуска. До него доживали процентов десять девушек, не больше. А все редкое высоко в цене.

Марика отвела подругу в комнату, помогла лечь. Сама села рядом и гладила ее по голове, шепча слова утешения.

– Я убила его, понимаешь? – подорвалась Эрия. – Я ведь не знала о противоядии. И о том, что нам совсем нельзя…

– Тише, – Марика надавила ей на плечи, заставляя снова лечь. – Никто не знал. Нам о противоядии еще не рассказывали.

– Как мне жить с этим? – подруга отвернулась к стене. – Ты бы видела его лицо, когда он все понял. У него был такой взгляд! Он сказал, что не осуждает меня. Он рад, что был со мной и ни на что бы это не променял.

– Это хорошо, что он тебя простил. Это правильно.

Марика отлучилась лишь однажды и то по просьбе Эрии. Подруга захотела воды. Марика со всех ног бежала на кухню, чуть не упав на каменных ступенях. Потом неслась назад, стараясь не расплескать воду, но когда влетела в комнату, на кровати уже никого не было.

Глиняная кружка выскользнула из пальцев, разбилась об пол. Марика шла по черепкам, не --">