Дана Арнаутова , Марина Сергеевна Комарова - Огонь в твоем сердце

гребнями волн что-то мелькнуло. Потом еще раз, и еще. Парус? Скала? Неважно! Она изо всех сил бросила тело вперед, стараясь не терять направления, и погребла, чувствуя, как сковывает движения холод. Взмах рукой — бросок тела, взмах — бросок… Внутренний огонь не даст ей замерзнуть дольше, чем обычному человеку, но не вечно же. Взмах — бросок. Вытягиваясь, ловя волну, способную подкинуть её дальше, подныривая под ту, что мешает — она выжимала последние силы, понимая, что если не успеет, сил на что-то другое не останется. И уже видела парус совсем рядом. Точнее, паруса! Огромные, квадратные, они прыгали над волнами, то взлетая, то снова опускаясь, сверху давило низкое свинцовое небо, и над бортами длинного корабля с изогнутым резным чудовищем-носом суетились темные фигурки. Корабль лишь отдалённо смахивал на те, что ходили у берегов родного Аш-Шарама.

— Эге-гей! — крикнула Йанта в краткий миг тишины между завываниями ветра. — Эй! На корабле!

Неважно, поймут или нет, лишь бы заметили. Взмах — бросок! В глазах темнеет, тело не слушается… Взмах — бросок!

Что-то упало с корабля, шлепнулось в воду возле неё. Темный комок развернулся, опутал, потянул за собой. Сеть! И правильно, так быстрее — конец веревки в таких волнах не поймать. Да и не удержать её сведенными от холода пальцами.

В сети, что спутала по рукам и ногам, она едва не захлебнулась, уже не в силах отбиваться от упругих волн, через которые её тащили. Набрала побольше воздуха, не сопротивляясь, и дотерпела — сеть выдернула её из воды, потянула вверх: через леденящие порывы ветра, через борт — на деревянную палубу — навстречу крикам и шуму.

Встать получилось не сразу. Сначала Йанту все же распластало на палубе, как рыбину, потом веревки распустились, чьи-то бесцеремонные руки сдернули их, освобождая. На плечи легло мягкое и теплое, кутая от подбородка до пят, а к губам, едва она, пошатываясь, поднялась, прижали горлышко фляги. Глотнув, Йанта закашлялась. Вдохнула воздух и снова глотнула, понимая, что им тут виднее, чем поить замерзающих. Пойло обожгло рот и горло, струей жидкого огня полилось внутрь. Ничего, это хорошо… Это правильно: пусть кровь бежит быстрее, теперь можно.

Сделав еще пару глотков, она отняла флягу от губ, убрала со лба прилипшие мокрые пряди волос, поискала взглядом… На палубе никого не было! То есть почти никого. Прямо перед ней стоял один-единственный человек в потертой кожаной одежде. Пшеничная копна волос, яркие голубые глаза, белозубая усмешка на продубленном ветром и морской солью лице. Чуть поодаль замер еще один — гора мышц на две головы выше Йанты, седые встрепанные волосы до плеч и что-то странное с лицом… И все! Корабль был пуст!

Нет же… Йанта потрясла головой, снова оглядываясь. Глаза говорили одно, но уши, из которых вылилась морская вода, утверждали, что рядом полно народу. Крики, гомон, смех… Только закрой глаза — и будто в толпе стоишь. Она даже покачнулась, пытаясь определить источники звука, закрыла глаза. Как странно здесь течет магическая сила…

— Неплохой улов сегодня! Эту рыбку я бы жарил до утра!

— Это не рыбка, балбес, а красотка хавфруа. Видать, в этих водах они такие. Ух, какая мордашка!

— Эй, детка, подари поцелуй, а я тебе ленточку в косу куплю!

Моряки, чтоб их… Язык знакомый, так говорят на Северных островах, разве что выговор странный, но все понятно. И хоть видимые, хоть невидимые, а язык одинаково длинный и похабный. Ну да, косы у неё растрепались изрядно, переплести заново не помешало бы.

Йанта стиснула зубы, понимая, что лучше пока молчать. Развлекутся и перестанут. Наверное… Лучше бы в тепло отвели!

— Кто ты такая и откуда взялась?

Зычный голос легко прорезал гомон вокруг, вырывая из попыток увидеть происходящее с магической стороны. Йанта вздрогнула, открыв глаза.

Человек, стоявший у мачты, в пару шагов оказался рядом и бесцеремонно её разглядывал. Впрочем, человек ли? От великана, одетого, как и сразу отошедший моряк, в продубленную кожу, веяло темной стихийной силой. Теперь было видно, что только левый глаз у него живой: пронзительный, ясно-голубой, сияющий. Зато второй, над основанием жуткого клиновидного шрама через всю щеку, — осколок мутного льда, уходящий в череп. И все равно было похоже, что смотрят оба, но по-разному. Совсем по-разному. Под двойным прицелом этого взгляда Йанта глубоко вдохнула, стараясь сдержать озноб, и склонилась в неглубоком, но учтивом --">