Надежда Валентиновна Первухина - От ведьмы слышу!

кассетам с этим голимым Рахманиновым!

— Тупая ты. Когда я тебя закладывала? У тебя в голове мозги есть или как? Тебя пришибут или оттрахают на этой тусовке; в «Коленвале» один отстой собирается, скины и наркота!

— Много ты знаешь… — протянула Машка, но прежней уверенности в ее голосе не было. Дело в том, что танцевать в «Коленвал» она шла впервые. Причем в одиночку. А так как она все-таки была девочкой из приличной семьи, то истории об изнасилованиях на танцполах, о наркоманах-маньяках, о скинхедшах, которые разделывают на фарш всякую непохожую на них девчонку, ее пугали. Но разве она признается в своих страхах сестре! Этой бледной зануде с книжками!

Тем более что выдалась такая возможность: целых две недели пожить в свое удовольствие — без школы, родителей и младшего братца! Семейство укатило в солнечную Одессу, где со стапелей спускали на воду новый теплоход «Авдей Белинский». Банкеты, приветы, экскурсии — скукотища, одним словом. Мать, конечно, противилась тому, что дочери остаются без присмотра. Но бабушка Таня второй месяц лечила от ревматизма своего мужа в Гималаях и потому приехать никак не могла.

Словом, судьба была на стороне Марьи Белинской. Судьба привела ее во второсортный дансинг-клуб «Коленвал» в роковую пятницу тринадцатого мая. Душной, липкой от наступающей на Москву жары была та пятница. Но погода тут ни при чем. Когда судьба вершит с человеком свое черное дело, погода предпочитает не вмешиваться.

Итак, в начале двенадцатого вечера Марья Белинская, окончательно поругавшись с сестрой и распугав своим потрясающим видом припозднившихся на скамейках у подъезда старушек, отправилась в «Коленвал», сверкающий неоновыми огнями кварталах в трех от квартиры Белинских. Вечерняя майская Москва была напрочь лишена романтики. Пахло не сиренью, а перегретым асфальтом и прокисшим пивом. Вместо соловьев в чахлом кустарнике орали пьяницы и их озлобленные горькой судьбой жены. Но Марья не обращала на это внимания. Она шла потанцевать. Поколбаситься. Потусоваться. И еще мечтала о том, что новая помада будет по достоинству оценена окружающими.

По случаю жары танцы устроили на широкой веранде «Коленвала». Там же, вдоль стены, стояли пластиковыми мухоморами столики с зонтиками, у которых притомившийся от танцев народ утешался пивом и дешевыми коктейлями. Со стороны туалетов явственно тянуло анашой.

Едва синегубая Марья вошла, чуть виляя бедрами, на веранду, диджей как раз поставил суперхит сезона, под который сразу хотелось оторваться по полной программе. Народ завизжал, задергался в бешеном ритме, и этот же ритм втянул Машу, как жерло пылесоса упавшую на ковер пушинку.

…В возрасте шести лет Марью попытались отдать в балетную школу. Мама Вика очень хотела узреть дочку в костюме Жизели либо феи Драже. Но дочка не оправдала маминых тщеславных чаяний. Она посетила одно-единственное занятие и так убедительно инсценировала жестокое растяжение связок на ноге, что родителям пришлось смириться с тем, что их дочери никогда не удастся танцевать.

Родителям свойственно ошибаться. Если бы в данную минуту они сунули свои любопытные носы на трясущуюся от топота сотен ног веранду «Коленвала», то вряд ли бы узнали в извивающейся, как змейка, кружащейся, словно взъярившийся вентилятор, полуодетой девице свою милую и относительно скромную дочь.

Марья самозабвенно танцевала, не замечая ничего и никого вокруг, ее синяя помада горела, как семафор, топик вымок от пота, тушь не выдержала напряженного ритма и поехала с ресниц подальше на щеки…

— Отвязная метелка, — сказал один плечистый и крепкий парнишка другому, тоже плечистому и крепкому, указывая на Марью банкой с «Красным быком».

— Фуфло, — оценил тот.

— Не скажи. Ноги какие, прикинь.

Собеседник хлебнул водки с томатным соком и равнодушно сказал:

— Лады. Первым трахаешь ты.

В этот момент начался медляк, то есть медленный танец, в течение которого полагалось томно повиснуть на имеющемся у тебя кавалере и позволить его рукам залезть под твою майку.

У Марьи кавалера не было (что ее безумно огорчало), и она отошла к краю веранды — отдышаться и сделать вид, что ей аб-со-лют-но безразличны медленные танцы со всякими обнимашками и поцелуйчиками…

— Извините… Можно вас пригласить?

Марья глянула на подошедшего к ней кавалера и внутренне скривилась. Какой-то малолетка! Физиономия круглая, как блин, уши торчат, --">