Эбби Глайнз - Предопределенность

покупок.”

“ЭЙ,” закричала она, заставив прохожих остановиться.

“Прекрати пялиться на зад моего парня,” ответила я на ее хмурое выражение лица. Я поняла, что возможно она отвергает только тех парней, которые открыто демонстрируют ей свою заинтересованность. Таких как Данк она не считала проявлением предательства.

Закусив губу, она старалась сдержать улыбку, “Прости, это действительно очень трудно не делать.”

“Тогда попытайся.”

“Обломщица,” проворчала она, и схватив меня за руку подняла меня со скамейки.

“Идем, поедим на ходу. Я хочу пойти посмотреть есть ли у них бюстгалтеры без бретелек в Victoria Secret.”

Прорычав, я позволила ей поднять меня и отломила свою половину от кренделя в ее руке. По крайней мере, у меня есть лакомство, которое поможет мне пройти через все это.

Данк

Я собирался открыть дверь в спальню Пэган, когда кто-то прочистил горло за моей спиной. Я не был осторожен и чувствовал себя довольно раскованно, проникая в ее комнату утром. Видимо мне придется поплатиться за мою ошибку. Обернувшись, я увидел маму Пэган, которая стояла в другом конце коридора, держа руки на бедрах и удивленно подняв брови. Ее темные каштановые волосы были немного спутаны после сна, но она уже была в своей рабочей одежде: не первой свежести брюках и футболке, дополненной пятном от кофе.

“Доброе утро,” я старался звучать как можно вежливее. Она не могла удержать меня от проникновения в комнату Пэган, но я по-прежнему не хотел, чтобы она видела во мне врага.

“Доброе утро, Данк. Чем мы обязаны столь раннему визиту?”

В этот раз уже я прочистил горло,”Я думал, что разбужу Пэган. Не хочу, чтобы она пропускала завтрак.” Да, это звучало неубедительно.

“Неужели? Так, если же говорить начистоту, я узнала, что парень моей дочери…не совсем человек. Но я все же хочу, чтобы ты следовал моим правилам.”

“Конечно,” ответил я.

Она еще некоторое время не отрывала от меня своего взгляда, а затем начала спускаться вниз. Я замер на месте, не зная, на самом ли деле она хотела, чтобы я ушел.

Остановившись и обернувшись на меня через плечо, она улыбнулась, “Пойдем. Я накормлю тебя, пока ты ждешь.” Затем она продолжила спускаться вниз и я улыбнулся самому себе, последовав за ней. Кто я был такой, чтобы ослушаться ее маму?

Как только мы оказались на кухне, ее мама открыла шкафчик и достала сухую смесь для блинов, большую миску и ложку. “Прочти вот здесь инструкцию и начинай замешивать тесто, пока я нагреваю сковороду,” проинструктировала она, подавая мне в руки необходимые предметы.

Я не планировал готовить завтрак с матерью Пэган, но мы уже довольно давно с ней не разговаривали. Наша последняя беседа состоялась той ночью, когда я рассказал ей о душе Пэган.

“Секрет в приготовлении блинчиков, которые так нравятся Пэган, заключается в том, что я кладу очень много масла. Настоящего масла. Оно делает их края хрустящими.” Я отложил эту информацию в своей памяти, чтобы воспользоваться ею на нашем будущем свидании.

“Когда она была маленькой, я делала ей блинчики в форме Микки Мауса. В виде его головы. Она их очень любила. Она делала ему глаза, нос и рот из фруктов, а потом поливала все сиропом.”

Я вспомнил ее зеленые глаза, слишком большие для ее лица, которые смотрели на меня, когда она лежала на больничной койке в тот день, когда я пришел к ней, чтобы поговорить. У нее выпали все волосы, ее лицо было болезненным и худым, но она была такой же смышленной. После того дня я всегда вспоминал о ней, когда заходил в комнату к умирающему ребенку, чтобы объяснить ему, что его ждет. Ее лицо всегда всплывало перед глазами и я часто задавался вопросом, что произошло с этой душой. Даже тогда она имела некую власть надо мной.

Ее мама забрала миску у меня из рук. К счастью, мне удалось вылить туда молоко и яйца и тщательно все перемешать. Одобряющий кивок ее головы заставил меня почувствовать странное облегчение.

“И так, Данк Уолкер, собираешься ли ты сказать мне, кто ты есть на самом деле?”

Я подумал, сейчас, когда Пэган была дома в безопасности, свободна от духов вуду, желающих забрать ее душу, задасться ли ее мать когда-нибудь вопросом о моей нечеловеческой принадлежности.

Прочистив горло, я прислонился бедром к столу и скрестил руки на груди. Я не был уверен, хочет ли она на самом деле знать ответ на этот вопрос.

“Хорошо, это зависит от того, действительно Вы хотите, чтобы я сказал Вам это. --">