Лиза Джейн Смит - Эш и Мери-Линетт: те, кто за огонь свой бьется (ЛП)

поступал, максимально используя все свои знания. Он не любил убивать, даже обороняясь. У него был острый язык, он был находчив, а также имел высокое, стройное, крепкое «кошачье» тело, что зачастую позволяло ему всего этого избегать. Он также выяснил, что острый язык, находчивость и высокое, стройное, крепкое «кошачье» тело были полезны и в другой области – в отношениях с противоположным полом. Он провел столько времени в спальнях своих соседок, и, тем не менее, если это иногда включало в себя выбор между позорным выпрыгиванием из окна и ударом в глаз постоянному парню его соседки, он предпочитал второе, его сущность побеждала.

Но то было тогда… а это было теперь. Он встретил Мэри-Линетт, этого чертовски надоедливого ангела, который только что вырвал у него из груди бьющееся сердце и сжал. Он не знал, как ей удалось это сделать, он был слишком занят, стараясь избежать пинков по голени. Он слышал о принципе Духовного Супружества, но не предполагал, что такая трагедия могла произойти с ним. Он знал и другое определение тому, что произошло. Его поймали. Его приручили. Это было даже… невероятно для разбойника: быть пойманным, прирученным и получающим от этого удовольствие.

Но раз это случилось, что ему оставалось делать? Повеситься? Не подходит для вампиров. Броситься под поезд? Тоже… Нет, что нужно было сделать, так это дойти до ближайшего ювелирного магазина и радостно купить кольца… при этом быть чертовски уверенным, что они очень красивы.

В конце концов, кому бы захотелось носить немодное кольцо?

А потом его любимая Мэри-Линетт посчитала его уровень благих деяний, сострадания и раскаяния гораздо ниже нормы, и выбросила его из лодки. Ему предстояло повысить планку по всем трем пунктам, прежде чем она подумает, стоит ли вытаскивать его из воды. Она действительно ждала, что он искупит все зло, причиненное им.

Квину это далось легче, чем ему, хотя тот был на четыреста лет старше.

Даже после того, как Эш пообещал заплатить такую цену, дав честное слово, его ангел отказался что-либо обещать в ответ.

«Посмотрим», – сказала она.

Была ли на свете более прекрасная дама, не знающая милосердия[2].

Между тем, ему не разрешалось видеть ее даже тогда, когда она жила во Временном Убежище Сан-Францизско. Это заставило его лишь больше думать о ней, о ее огромном рвении ко всему неизведанному, ее храбрости перед лицом опасности, ее доброте. Остроте ума, рождающей задорные перепалки. Или ее глазах, синих, как шпорник[3], смотрящих с интересом, гневом, либо волнением. Заостренной, как у котенка, форме лица. Длинных руках и ногах, загорелых от частой работы на улице…

Было бы лучше не думать о таких вещах, но этому очень трудно помешать. Ее тепло, ее запах… Но он не мог позволить себе отвлекаться, потому что Мэри-Линетт после нескольких лет, проведенных во Временном Убежище, наконец решила, что Апокалипсис не придет, и уехала учиться в колледж. В самом деле, он только что думал о запросе аудиенции у ее Высочества, чтобы узнать, сколько она могла принять в нем теперь. Она могла бы даже… если бы он открыл ей душу, пойти на новую сделку. Он переделал себя, все ради своей дамы, и он очень хотел… нет, не так, он отчаянно желал узнать, что же она думает о его результатах.

Все это было правдой еще пять минут назад, до того, как телеведущий объявил, что многие города, включая Кембридж в штате Массачусетс, «бомбили», и теперь там лишь пустыри с бушующими пожарами и ужасными разрушениями.

И затем в его голове была только одна мысль. Найти ее. Найти Мэри-Линетт и оказаться перед концом вместе. Что бы ни произошло, у него было нелогичное чувство, что она нуждается в нем, и этой мысли было достаточно, чтобы сделать его совершенно безумным.

Достаточно безумным, что, когда Тьерри Дескуэрдес, Правитель Царства Ночи, который по совместительству был хозяином Убежища и вообще всего в этом мире, отвлекся от своих консультаций на мгновение, Эш пошел прямо к нему.

И упал перед ним на колени.

Он, Эш, тот, кто никогда в своей жизни никого ни о чем не просил. Он умолял Тьерри дать ему вертолет, который, он верил в это до последнего, был единственным способом попасть в Кембридж вовремя.

--">