Нэнси Холдер - Вампир освобожденный

любимым инструментом была плетка-девятихвостка, и она не раз спрашивала Лиэма, не хочет ли он поиграть. Он подозревал, что Клэр сейчас платит за его постоянное нежелание играть с Лиз, которая всегда плохо воспринимала отказы.

Будто прочитав его мысли, Лиз зашипела и нажала сильнее. Клэр застонала, и некоторые вампиры засмеялись. На ней были черные шерстяные брюки и ботинки, а еще красный свитер с высоким горлом, выглядывавший из-под черного пальто. Как всегда, она выглядела изящной — женщина, от которой захватывало дух, теплая и страстная, намного более чувственная в своей человечности, чем экстравагантно сексуальные вампиры женского пола.

Наверху гремел гром. Лиэм услышал отдаленные завывания оборотней, которые наводнили Центральный парк, и колебание крыльев любимцев вампиров, когда они собирались под почтенными старыми мостами. А еще он услышал знакомую поступь сеньора, своего родителя Эндрю Веллингтона.

Для Клэр и него наступал настоящий кошмар.

Он пристально смотрел на нее, в то время как по рядам вампиров пошла рябь. Мужчины, не державшие его, падали на одно колено, а женщины делали реверанс. Лиз осталась стоять, вцепившись в Клэр. Четыре собрата Лиэма схватили его еще крепче, будто решили, что он может вырваться и напасть на Эндрю.

Вполне разумная предосторожность!

— Плохо встреченный лунным светом, Лиэм Кадоган, — произнес Эндрю, появляясь в черном проеме туннеля.

Его низкий голос отозвался эхом. Высокий и алебастрово-белый, седой, с бегающими глазами, которые переливались кровью, и длинными, напоминавшими по цвету слоновую кость клыками, которые были не только украшены драгоценными камнями, но и покрыты резьбой в виде летучих мышей в китайском стиле. На нем были надеты черный свитер с высоким горлом и черные джинсы.

— Эндрю, да будет красной бегущая кровь, — ответил Лиэм, склонив голову.

Противостоять родителю не было никакого смысла.

— Не притворяйся! — бросил Эндрю. — Все кончено. Мы… это закончим.

Лиэм услышал боль в голосе Эндрю и сам ее почувствовал. Если бы он только мог рассказать, почему совершил такое — втайне контактировал с Палатой Феникса, ища компромисс, союз. У веллингтонского гнезда не было шансов пережить хаос в Нью-Йорке в одиночку. Изоляция стала непозволительной роскошью.

Эндрю кивнул четверым своим фаворитам, которые сжимали локти и запястья Лиэма с такой силой, что кости едва не захрустели. Эти четверо — Джеймс, Стив, Ларс и Тор — в своей смертной жизни занимались бодибилдингом, были вышибалами и рабочими-строителями. Став вампирами, они сохранили молодость и по-прежнему любили демонстрировать свою физическую силу. Или, может, они хотели причинить Лиэму боль, чтобы продемонстрировать лояльность Эндрю? Или просто ненавидели его?

— Приковать предателя к стене! — приказал Эндрю.

— Нет, — прошептала Клэр.

Взгляд Эндрю метнулся к ней, и Лиэм в отчаянии встряхнул головой. Лучше бы она молчала!

Темные волосы Лиэма задели грязную туннельную стену, когда четверо стражников надели на его запястья и лодыжки оковы, вделанные в мшистую кладку. Он помнил об этих манжетах все время, пока здесь жил, и еще раньше, после резни 1857-го, до того как Эндрю перевел их в красивый железистый песчаник в Верхнем Ист-Сайде. Здесь приковывали людей, когда еще не были готовы ими питаться. Хотя после такой казни виновных в убийстве его жены и детей Лиэм принимал участие в подобных пиршествах так редко, насколько мог, потому что не находил в этом никакой радости.

Джеймс, шипя, проверял застежки на наручниках вокруг левого запястья Лиэма. Ларс осмотрел другое запястье. Стив и Тор проверили цепи, которые впились в ноги Лиэма даже через тяжелые мотоциклетные ботинки.

Лиэм чувствовал запах крови на цепях: металл был непрочный, с коррозией и не сможет его долго удержать. Эндрю, конечно, знал об этом.

Четверо вампиров отступили, дав Эндрю сигнал, что Лиэм безопасен. С полностью обнаженными клыками, Эндрю выступил вперед, схватил Лиэма за простую черную футболку и разорвал ее. Лиэм не двигался, тяжелым взглядом впился в алые глаза своего родителя. Он знал, что все видят широкие ожоги на его груди: три дюйма шириной, багровые и белые. Раны, полученные в человеческой жизни, не заживают после того, как ты поднялся из могилы.

— Деревня Сенека, — сказал Эндрю убийственным тоном, указывая на шрамы Лиэма. — Это была первая деревня, где жили --">