Ярослава Лазарева - Сердце ночи

клубники, — улыбаясь, проговорил Грег и аккуратно выложил яичницу на тарелку, — придется ограничиться банальным завтраком.

— Спасибо, ты такой милый, — пробормотала я и принялась за еду.

Грег по своему обыкновению устроился напротив и стал наблюдать, как я ем.

Чем сегодня займемся? — спросила я, когда закончила с яичницей и принялась за кофе. — Есть планы?

— Мне нужно навестить Ренату, — хмуро проговорил Грег. — Я уже три дня у нее не был. Вдруг что-то изменилось?

— Думаю, если бы что-то изменилось, ты бы первый об этом узнал.                                                   Рената вампир из клана, к которому принадлежал Грег. Все они являлись родственниками по крови, хотя и жили в разные века. Рената из восемнадцатого века, Грег — из двадцатого. Их клан был малочисленным. Помимо Грега и Ренаты в него входили старшие вампиры: Атанас, самый древний, его жизнь насчитывала уже десять столетий

Порфирий, прошедший превращение в XVI веке. Я была но именно Рената вызывала у меня наибольшую симпатию. Она, как и Грег в своё время отказалась от употребления человеческой крови. Видимо, от этого ее сущность как-то не менялась, и у Ренаты открылся дар: она начала рисовать изумительные картины. Про себя я считала их мистическими, так как сюжеты некоторых картин сбылись. Последний подарок Ренаты — удивительно светлое и яркое полотно, на котором изображался летний цветущий луг, залитый солнечными лучами, а на этом лугу, взявшись за руки и безмятежно улыбаясь, кружились мы с Грегом. Рената подарила нам картину на новоселье, мы повесили ее внизу в гостиной. Я частенько смотрела на нее, особенно в те моменты, когда меня охватывали дурные предчувствия и портилось настроение. Это была последняя работа Ренаты на тему наших с Грегом взаимоотношений.

Прошедшее лето Рената проводила в саксонском городке Гослар, брала там уроки живописи. На одном таком уроке она познакомилась с местным пареньком по имени Ганс, между ними вспыхнуло чувство. Ганс решил стать вампиром, чтобы никогда не разлучаться с любимой, но закончилось все ужасно. Он умер от укуса Ренаты, после чего та впала в жесточайшую депрессию. Ее привезли в Москву, но она никак не могла прийти в себя. И вот тогда я посоветовала ей вновь начать рисовать. Я и понятия не имела, чем все это может закончиться. У Ренаты была одна особенность — она умела каким-то образом входить в свои картины и оставаться там столько, сколько хотела. Как-то она поделилась со мной, что выдуманный и нарисованный ею мир становится для нее все более привлекательным, чем реальность. Однажды она нарисовала Ганса: он сидел на скамейке в прекрасном парке и выглядел как живой. Рената ушла в картину. Иногда мы с Грегом наблюдали, как они гуляют по парку, при этом их лица выглядели необычайно счастливыми. С тех пор прошло уже больше месяца, но Рената так и не появилась в реальности. Грег с ума сходил от беспокойства. Он пытался звать Ренату, даже говорил, что сам войдет в картину, но пока у него ни разу не получилось. Атанас, знавший обо всем случившемся, обвинял в этом исключительно меня. Ведь это я посоветовала Ренате начать рисовать, что-бы избавиться от депрессии, и даже предложила изобразить умершего возлюбленного. Но  как ни старался Атанас вызвать во мне чувство вины, в душе я была уверена, что совершенно ни при чем. Атанас крайне враждебно относился ко мне. Прекрасно зная о плане Грега пройти обратное превращение, он считал это недопустимым и всячески нам мешал.

— О чем ты так глубоко задумалась? — ласково спросил Грег и взял меня за руку.

— Посуду мыть неохота, — придумала я и лукаво на него взглянула.

Раньше Грегу не составляло труда читать мои мысли. Но чем сильнее он меня любил, тем слабее становился этот дар по отношению ко мне.

Мысли же остальных были для него прозрачны. И я уже не раз имела возможность оценить преимущества такой выборочной телепатии.

— Ты меня обманываешь! — рассмеялся он.

— Ну конечно! — улыбнулась я. — Я думала о Ренате. Ты ведь сам затеял этот разговор.

— По правде говоря, я беспокоюсь все больше, — взволнованно произнес он и встал.— Иногда вижу ее и... Ганса. Они гуляют по парку, обнимаются, целуются. Но ведь это ненормально! Чем она питается?

Может, в глубине парка есть дом, который мы просто не видим? — предположила я. — И там имеются... кролики.

— Нет, все это ненормально! — растерянно повторил Грег.

— Успокойся, любимый! — --">