Кэтрин О`Нил - Эротическое дежа-вю

вырастала гора более дружелюбного вида, чем она рисовала в своем воображении. Она не была похожа на романтическую скалу из легенды. Но показалась неожиданно знакомой. Словно Селия ее уже видела, возможно, во сне. Такое с ней случалось и раньше. Иногда…

– Как вы думаете, откуда она черпает свое… вдохновение? – донесся до нее голос, прервав течение ее мыслей.

Она слишком хорошо поняла, что именно они хотят знать. Это был вопрос, который приходил в голову каждому, кто видел ее. Что заставляло культурную и утонченную женщину писать книги, будоражившие общество, в которых скандально описывались самые откровенные сцены во всей английской литературе? Она никогда не отвечала на этот вопрос и только загадочно улыбалась. Это еще более разжигало любопытство.

Женщины втайне завидовали ее независимости, а мужчины хотели обладать ею.

Как бы они изумились, узнай правду. Пока все были уверены, что она живет так же, как и ее страстные героини, – жизнью, в которой присутствуют и загадочная любовь, и сексуальные приключения. О, у нее, конечно, было несколько связей после смерти бедного Роберта. Но она заметила, что подавляет мужчин, делает их неловкими. Они были уверены, что не могут соответствовать ее стандартам. Их мужская гордость была бы уязвлена даже самой мыслью, что кто-то догадается об этом. Ирония состояла в том, что ни один из них никогда не обмолвился и словом о встречах с ней. Они чувствовали ее разочарование и просто исчезали. При полном отсутствии хвастливых признаний они заставляли общество гадать: «да или нет».

В конце концов она сдалась. Пока толпе нравится показывать на нее пальцем, такие мужчины, как те, о которых она пишет, просто не существуют. Она отдала свои чувства герою своих книг, мужчине, которого она описывала во всевозможных ситуациях под разными именами. Этот человек-фантазия будоражил ее самое даже больше, чем ее читателей. Она оживляла его своим пером с такой легкостью, что казалось, будто она не придумывает, а вспоминает. Особенно если принять во внимание роль героини.

Но и это было не все. Как только она заканчивала очередную книгу, то чувство удовлетворения, которое жило в ней, пока она ее писала, исчезало. Селию вновь захватывала страсть к новым впечатлениям, которая преследовала ее всю жизнь, и она опять неслась по свету в поисках чего-то великого, безрассудного, огромного. Большего, чем жизнь. Уникального. Что было бы только ее. Она не представляла себе, что ищет, но без этого не могла обрести покоя и чувствовала себя несчастной. Теперь ее не спасали даже книги. Словно в ней истощился запас вдохновения. На этот раз она путешествовала через Северную Европу, по Ближнему Востоку, по Средиземному морю. Она совершала это бесконечное путешествие в ожидании нового творческого подъема, для новой фантазии.

Иногда, правда, ее книги совсем не напоминали фантазию. И ей со всей ясностью представлялось, что тот, кого она ищет, существует на самом деле. Надо только его найти.

Но она искала его так долго… Ей было уже тридцать пять. Она устала от поисков. Утомилась искать на свои вопросы ответы, которых не существует. Был ли этот человек реален? Или ей суждено так и прожить жизнь в мечтах, вновь и вновь создавая образ, который был только в ее воображении? Предназначено скрасить свое обычное повседневное существование бурной жизнью придуманных героинь, утверждая роскошную подделку в качестве истины?

Сколько это может еще продолжаться?

Селия почувствовала постороннее присутствие рядом. Повернувшись, она увидела стюарда, который, проходя мимо с подносом в руках, задержался около нее.

– Вы смотрите не с той стороны палубы, мадам, – сказал он вежливо. – Гибралтар по другому борту, а вы видите Марокко.

Селия всмотрелась в затянутый дымкой пейзаж. Как странно. Ее привлек этот вид, в то время как цель ее путешествия находилась по другую сторону корабля. Вероятно, ее мысли были в еще большем смятении, чем она полагала.

Она повернулась и увидела мощную Гибралтарскую скалу. Она вырастала из прибрежных вод южной Испании и возвышалась над окружающим пейзажем, как огромный часовой. Она затмевала собой горизонт, появляясь ниоткуда, как зачарованное царство из легенды. Мощный. Эротический. Несомненно, фаллический образ. Неповторимый, как Тадж-Махал или пирамиды Гизы. О чем думали древние моряки, увидев этот восхитительный пейзаж на краю известного мира?

Загадочный ландшафт вызвал в ней такую бурю --">