Ирина Манаева - Я (не) твоя: Невеста поневоле (СИ)

мою обижать — не рады больше тебе будем.

— Да шучу я, — хмыкнула Фёкла, себе кумекая, мол, поживём — увидим. — Чаем хоть напои’те, родственники!

Рябого всё вопрос гложил про Назара. Видали его люди, и как он в дом входит, может, сговорились с Ульяной? И как только сил накопит, сбежит с полюбовником?

— Знаю всё, — стукнул по столу Зосим.

— Чего знаешь?

— Как сбежать с Назаром собралась.

Замолчала Ульяна, чувствуя, как внутри обида подымается, а Рябой принял молчанье то за согласие.

— Вот змею пригрел, — вскочил с места, замахиваясь на Ульяну, да только всё равно не ударил. Зарычал, сжал кулак и воздух резанул. — Неблагодарная!

— Отчего ж ты решил поклёп на меня возвесть? — все ж спросила жена. — Али давала тебе поводы в себе усомниться? Знал ты, что люблю другого, а всё одно захотел себе. Что позором семью не покрыл — благодарна. Что дочку принял, как свою — молиться за тебя стану. Но только чего не делала — того не делала. Пусть на месте помру, ежели обещала Назару, что его стану. — Наложила крест на себя Ульяна. — Твоя теперича, бери, как есть. А ежели станешь людей слушать и верить тому, чего не было — горько придётся, но, знать, судьба у меня такая.

Пожевал губы Зосим, глаза отвёл. Так верить хочется, так счастья надобно. Пораскинул мозгами, и впрямь, ежели захочет — сбежит, никакими оковами не удержать.

— Если всё ж уйти решила — скажи, подневолить не стану. Токмо жить с оглядкой и страхом не смогу.

— Твоя, Зосим, — подсела рядом Ульяна, на плечо голову укладывая, а в груди сердце рвалось к любимому, которого любить было нельзя.

Быстро время идёт. Глядишь, у Петьки с Анной опять дитя народилось, на сей раз мальчик. Рад-радёшенек Петька, всё ж сынок нынче! Ульяна тож не отставала. Всё понимает, как хочется Зосиму родную кровь, потому скоро станет семья больше, почала Ульяна. Рябой с любовью на жену смотрит да на дочку, что с каждый днём всё сильней на мать походить начинает. Надеется наследником его Бог наградит, а уж он научит его уму-разуму.

А что до Лукерьи. Отвёл их волчик на заимку, и как велено было Марфой, отдала Лушка снадобье парню.

— Уверен, что хочешь? — остановила, удерживая стакан, наполненный до краев терпкой жидкостью.

Он помедлил всего секунду и тут же в несколько глотков осушил посуду.

— Обними меня, — попросил девку, и Лушка не отказала. И опять впервой ей ощущать мужские руки на своей талии. И тихо трепещет сердце от чего-то неясного.

— Я так люблю её, — жмёт сильно в объятиях Назар девку, будто раздавить пытается.

— Поможет — поможет, — говорит Лушка, хоть сама ни в жизнь не видала, как действует снадобье. Но Марфа не могла поступить с ней плохо.

Минул год. Вернулся Назар с охоты.

— Гляди, чего принёс, — улыбается, укладывая на столе две убитых утки.

— Большие какие, — радостно кивает Лушка. Неповоротливо подбирается к столу, глядя на дичь. — Сготовлю и к Марфе пойду. Чую, скоро начнется, — она погладила большой округлый живот.

— Рядом с тобой буду, — берет Назар Лушку за руку.

— Да где ж такое видано, чтоб муж при таком около стоял⁈

Назвала мужем и тут же покраснела. Живут себе и живут.

— Одну не пущу, — настаивает. — Рядом с избой ходить стану, пока не разродишься. Проводим тебя с Громом.

Приблудилась к ним собака да так и осталась жить.

— Как знаешь, — согласно кивнула Лушка, шумно выдыхая. Она была с ним рядом тогда. Зелье подействовало странно, и мужчина проспал весь день. А потом поднялся как ни в чем не бывало. Лушка не спрашивала, а он не говорил. Может, и впрямь подействовало, а, может, решил сам судьбу свою вершить. Вырвать с корнем то, после чего душа долго плодоносить не будет.

А потом как-то само вышло, и вот уж Лушка матерью быть готовится.

— Говорила ж тебе, — усмехается Марфа, когда видит на пороге ученицу. — В другом твой путь.

— А его? — кивает Лушка на дверь.

— Да кто ж знает, разве у всех судьбу углядишь? Только чую, долго вы жить станете, большая семья будет. Хоть и не была ты невестой, а сразу женой, всё ж счастливей многих. Береги счастье это, найти его непросто, а потерять в один миг.

--">