Валерий Борисов - Последняя любовь Хемингуэя

глаза. Где они сейчас?

Осталось еще виски? Есть немного. Сейчас засну. Так с каких пор ты перестал спать ночами? Три года назад? Обманываешь себя, старик! Ты не спишь тридцать лет из сорок девяти, пока, прожитых тобой. Ровно тридцать лет назад, когда выносил с передовой раненого итальянского снайпера, немецкая мина раздробила тебе обе ноги. В довершение всего, пуля австрийского пулемета перебила колено. А итальянского снайпера ты зря тащил на себе, – он оказался мертв. Вот почему ты не спишь? Ты боишься войны! Тебя тот бой напугал на всю жизнь. Ты жизнью бравируешь днем, чтобы трусливо не спать ночью.

Ты тогда был молод. Всего – девятнадцать! Тридцать лет прошло…

…Как быстро пробежало время! С тех пор я не посещал место ранения. А был же в Италии не раз!

Скоро мне – пятьдесят. Пора подводить итоги. Надо поехать в Италию помянуть погибших, себя вспомнить. Да, пора себя вспоминать.

Ну, вот, от воспоминаний заныли ноги. Осколки зашевелились. Меньше вспоминай прошлое! Где виски?

А теперь попробуй заснуть. Так, чтобы ничего не вспоминать!

Всегда не вспоминать…

Мэри Хемингуэй

Когда меня спрашивают: «Трудно ли быть женой Хемингуэя?», я всегда с улыбкой отвечаю: «Трудно!» Но никто не знает, что мне хочется сказать честно: «Тяжело!» Эрнест сложный человек, импульсивный, живущий чувствами, а не сознанием. О его неординарности писали, пишут, и будут писать. И мне не просто трудно, а очень тяжело, в глазах всего мира поддерживать, созданный им самим, образ разгульного парня и гениального писателя. Я, как жена, обязана добавлять, что-то новое, к легенде его жизни.

Но, увы! Но должна честно признаться, у меня это плохо получается. Я по профессии журналист и всегда любила свою работу. Но, как я сейчас не ненавижу своих собратьев по перу. Раньше я не замечала, а сейчас вижу, что они суют свой нос, где не следует и куда не положено. Думаете приятно читать в газетах статьи, что за время совместной жизни со мной Хемингуэй не написал ни одной книги? Вроде, что-то пишет, но не публикует. Получается, что я не его муза. С первой женой Хедли он написал «Фиесту», с Полин – «Прощай оружие!», с Мартой – «По ком звонит колокол». А со мной – пока ни одного романа. Вот и получается, что все прошлые жены вдохновляли его, а я – нет. Разве не тяжело и не обидно?

Тяжело видеть, как он мучается, не спит ночами, и понимать – у него творческий упадок. А я не способна вывести его из заказанного им состояния. Что же предпринять? Как быть? Он просто выдохся. Я это вижу, все это видят. Но он хочет продолжать свой бег, через силу, и обязательно по пересеченной местности. Я должна вдохнуть в него новые силы. Стараюсь. Но он их не принимает.

Конечно, он постарел. Сильно сдал здоровьем, стал раздражительным, бывает, не сдержан, особенно со мной. Больше любит море, спиртное и мечты о прошлом. Понимаю, что я для него не любовь, а хозяйка дома, критик творчества, наконец, жена, но не любовь. А кусочек любви ему сейчас иметь необходимо. Как его найти в себе, передать ему, чтобы он зажегся и больше не угасал?

Может поменять обстановку? Куда-то съездить? Пусть отвлечется, а может и развлечется. Все ему так советуют. Все хотят, чтобы он снова стал тем же Папой Хемом, каким был недавно.

Я его жена и обязана сделать все, чтобы мое имя вошло в историю и литературу рядом с именем Эрнеста. Вряд ли он, в случае развода со мной, найдет новую любовь. На любовь он уже не способен. Я его последняя жена и мы оба это прекрасно понимаем.

Я его последняя любовь и об этом должны все знать!

Тяжело жить в тени великого человека.

Знайте об этом.

Адриана Иванчич

Мне восемнадцать лет – графиня из древнего далматинского рода. Я не славянская графиня, а итальянская, несмотря на свою фамилию, необычную для Италии. Я стесняюсь называть себя графиней. Настоящие князья и графы живут намного лучше нас. В годы войны мой отец был генералом, и его убили партизаны. Часть имущества, после войны, у нас отняла новая власть, и мы живем далеко не богато. Наша семья – последовательные католики и мы чтим все предписанные обряды. Я их тоже стараюсь соблюдать, насколько это возможно.

Я окончила гимназию и пока больше нигде не учусь. Но серьезно занимаюсь рисованием и стихами. У меня много друзей и подруг и со всеми нахожусь в прекрасных отношениях. Я жду своей судьбы.

Моя душа полна Овидием, Платоном, Д’Аннунцио. Я выросла в годы войны и иностранные писатели, особенно англосаксы, оказались --">