Шелли Такер - Навсегда с ним

предупреждения вторгся в мои владения!

— А что бы сделал ты на его месте? — прервал его король. — На месте простого рыцаря, выступившего против герцога, у которого вдобавок куда больше и богатства, и людей? Расчет на неожиданность принес ему успех. Ведь не за хорошие манеры Гастону дали прозвище Черный Лев. И не один раз, пользуясь его советами, я одерживал победы в сражениях. Тебе следовало бы помнить это.

Если слова короля и наполнили душу Гастона гордостью, она мгновенно испарилась, когда Филипп направил на него разъяренный взгляд.

— Но если бы этот рыцарь, кроме военной хитрости, обладал еще и мудростью, — продолжал Филипп, — он должен был бы знать, что обязан остановиться, когда того требует король.

— О мой повелитель, если бы вы тогда были здесь, я бы все объяснил!.. — начал оправдываться Гастон. — Мне кажется, вы не совсем понимаете…

— Нет, Гастон, это ты не понимаешь, что происходит. Здесь, на севере, откуда до неспокойной границы с Фландрией всего один день пути верхом, мне не нужны своенравные подданные, погрязшие в распрях. Мне нужны верные вассалы, готовые отразить нападение врага на мои владения. — Он оглядел обоих собеседников и выпрямился во весь рост, демонстрируя истинно королевскую стать. — Не время сейчас делиться на аквитанцев, орлеанцев, туренцев и артуанцев: каждый — за свою провинцию, каждый — за самого себя. Пришло время отказаться от старых обид и старых претензий. Мы должны стать французами и вместе сражаться за Францию!

Ответом ему было молчание, нарушаемое только стуком дождевых капель по куполу шатра. «Если своими словами Филипп Красивый хотел превратить ненависть и вражду в патриотический пыл, — угрюмо думал Гастон, — то ему это не удалось».

Король еще более помрачнел.

— Я не требую от вас понимания — я требую повиновения. И я добьюсь вашего примирения. — Он сложил руки на груди. — Я принял решение. Ты, Ален, получишь земли, обеспеченные правами по материнской линии. Это земли, находящиеся на запад от реки Уазы.

Гастон невольно вскрикнул и в ярости сжал подлокотники кресла. По крайней мере половину земель его брата Жерара король отдавал Турелю!

— Тебе, Гастон, — король взглядом попытался успокоить его, — будет возвращено все, что принадлежит вашей семье: замок твоего отца, земли и вассалы. Все, кроме переданного мной герцогу.

Утешением для Гастона стал недовольный возглас Туреля:

— Мой повелитель, Варенн не в состоянии управлять этими землями, он их не заслужил. У него сейчас один замок, да и тот ему достался незаконно…

— А чтобы у вас в будущем не появилось причин вновь затеять свару, — не обращая внимания на реплику Туреля, спокойно продолжал Филипп, — Гастон возьмет в жены одну из твоих ближайших родственниц, Ален.

Не успел король закончить фразу, как оба соперника вскочили с протестующими возгласами.

— Вы не можете просить меня об этом, мой господин! — вскричал Турель.

— Это невозможно! — вторил ему Гастон, потрясенный неожиданным решением короля. — Сир, вы уже обещали мне руку миледи Розалинды де Бриссо, — он бросил насмешливый взгляд в сторону Туреля, — именно для того, чтобы, объединив наши земли, я мог защитить мои владения от бесчинствующих мародеров.

— Я помню о своем обещании, Гастон, отдать за тебя миледи Розалинду и принадлежащие ей земли — без малого половина провинции Артуа. Надо было думать раньше и прекратить ваше с герцогом противостояние.

Гастон почувствовал, как внутри у него все оборвалось. Нет, он не может отказаться от миледи Розалинды! Никуда не деться без ее земель и ее рыцарей. Замки его отца и брата находятся далеко на севере. Он не защитит их, не получив земель де Бриссо.

— Сир! — Голос Туреля звучал с обманчивой кротостью. — Мне очень не хочется соглашаться с этим варваром, но он прав: ваше предложение неосуществимо. Он не может жениться на девице из нашего дома, ибо таковой просто нет. Мои дочери уже замужем. Моя сестра умерла. Незамужних кузин у меня нет…

— Я имею в виду девушку, опекуном которой ты состоишь. Кристиану де ла Фонтен.

Турель вздрогнул.

— Только не Кристиану! — пробормотал он. — Это же невинное дитя, сир. С трех лет она находится в монастыре за границей. Вот-вот ей предстоит принять монашеские обеты. Нет, я не могу отдать ее этому… этому…

— Варвару не нужна женщина из дома врага! — задыхаясь от возмущения, заявил Гастон. — Тем более бывшая послушница, без гроша за душой. --">