Джеки Д`Алессандро - Леди-интриганка

о женщине мешала ему спокойно дышать и думать. Э-э... правильно дышать и спокойно мыслить.

Нынешним вечером его попытки найти леди Кэтрин явно провалились. Все время кто-то мешал. Стэнтон опасался, что еще одна помеха, и он начнет в буквальном смысле скрежетать зубами и непременно их повредит.

Он снова обвел взглядом комнату. На его скулах играли желваки. Проклятье! Он так долго ждал, целую вечность, готов уже был начать ухаживания... Так почему бы леди Кэтрин, пусть и в полнейшем неведении, не облегчить его участь, появившись на глаза?

Вокруг Стэнтона гудел ровный гул разговоров, изредка прерываемых всплесками сдержанного смеха и звоном бокалов, когда произносились поздравительные тосты. Безупречно начищенный паркет отражал столбы яркого света от дюжин свечей в сияющих хрустальных канделябрах, которые окутывали зал теплым золотистым мерцанием. На раут в честь шестидесятого дня рождения лорда Рейвенсли явилось больше сотни лучших представителей высшего общества. «Лучшие представители и... я».

– Черт, вот удавка! – пробормотал Стэнтон и вцепился в тщательно повязанный галстук. Того, кто выдумал эту новомодную штуку, следовало бы утопить в Темзе.

Его безупречно скроенная черная визитка выглядела не хуже, чем у любого джентльмена в этой комнате, но иногда Стэнтон чувствовал себя сорняком среди оранжерейных растений. Неловко. Не в своей стихии. С болью ощущая, что на самом деле пребывает вне того изысканного общества, в котором привык ежедневно вращаться. Пребывает так далеко, что никто из присутствующих и представить себе не может. Старая дружба с Филиппом, сыном лорда Рейвенсли, растущая симпатия его отца к леди Кэтрин обеспечили ему приглашение на этот вечер. Плохо, что нет самого Филиппа. Мередит скоро должна родить, поэтому он и не решался надолго оставлять жену в одиночестве.

Хотя отсутствие Филиппа, возможно, окажется и кстати. Он предупредил друга, что сестра едва ли пожелает снова вступить в брак: ее первое замужество было слишком печальным. Так что присутствие Филиппа с его мрачными предсказаниями едва ли поможет Стэнтону.

Эндрю Стэнтон глубоко вздохнул и попытался настроиться на хорошее. К сожалению, попытки отыскать леди Кэтрин провалились, зато поиски дали ему возможность переговорить с несколькими инвесторами, которые уже внесли свои вклады в их совместное с Филиппом музейное предприятие. Лорды Эйвенбери и Ферримут горели желанием узнать, как продвигается дело, так же как и лорд Маркингуорт, и лорд Уитли, и лорд Каруэдер. Все они тоже вложили деньги. Выяснилось, что миссис Уорренфилд просто жаждет вложить солидную сумму, так же как и лорд Кингсли. А лорд Бортрашер, уже сделавший в их фонд довольно значительный взнос, желает увеличить инвестиции. Переговорив с ними, Эндрю провел кое-какие расспросы относительно дела, которое недавно было ему поручено.

Теперь, однако, с делами покончено. Он удалился в этот тихий уголок, чтобы собраться с мыслями, как если бы готовился к боксерской схватке в «Эмпориуме». Его взгляд напряженно метался по лицам гостей, но вдруг замер... Из-за экрана восточного шелка у французского окна внезапно появилась леди Кэтрин.

Стэнтон окаменел, разглядывая ее причудливое платье цвета старой бронзы. Встречая леди Кэтрин в течение последнего года, Стэнтон всегда думал, что вдовьи одежды окутывают ее, как мрачное темное облако. Теперь же, когда официальный срок траура кончился, она напомнила ему золотистый нильский закат, освещающий пейзаж теплыми косыми лучами.

Леди Кэтрин остановилась, отвечая на приветствие кого-то из джентльменов. Жадный взгляд Эндрю отметил, какой пленительный контраст составляет живая ткань ее платья с бледными изящными плечами, окутанными локонами блестящих каштановых волос, собранных на затылке в греческий узел. Прическа шла ей изумительно, открывая беззащитный изгиб нежной шеи...

Стэнтон тяжко вздохнул и нервно провел рукой по волосам. Как часто он воображал, что касается пальцами, губами этой мягкой шелковистой кожи... Пожалуй, слишком часто... Красивая, добрая. Все в ней было безупречно. Настоящая леди. Совершенство во всем.

Черт возьми! Он прекрасно понимал, что недостоин ее! Несмотря на свои финансовые успехи, временами Стэнтон ощущал себя нищим, прильнувшим к витрине кондитерского магазина. Но теперь – все! Ни разума, ни житейской мудрости он слушаться больше не будет. Она свободна! За четырнадцать месяцев, пока --">