(Мануэлла) - От ненависти до любви (СИ)

ее пронзительно синие глаза и желание свернуть ее тонкую шейку.

Пара его друзей по Итону заглядывали к нему, но он прогонял их, не желая портить ни их репутацию, ни дружбу с ними- лучше оставить их добровольно, чем смотреть на то, как они под гнётом общественного мнения ищут причин прервать общение с ним.

Итан как слепой шел через пустой длинный коридор Гетсборро- парк. Древний замок, из которого мать все время пыталась сделать современный особняк, выглядел пугающе жутким в вечерние часы. Комнаты, с завешанной белой тканью мебелью, на которой уже никто не будет сидеть, галерея старых портретов на стенах- их не пополнить новым маркизом Гетсборро...

Итан застонал, запустив руку в волосы- проклятая головная боль, ставшая его постоянным спутником в последнее время, усиливалась. Он крикнул слугу, тот, словно тень, материализовался из  ниоткуда:

-Да, милорд.

-Генри, ты ведь Генри, верно?-Итан оперся рукой о стену, с трудом переводя дыхание. Приступы обычно  беспокоили его в дневное время, виной им могли стать свет, шум, резкие звуки. Но сейчас был вечер, шторы плотно закрыты...

-Генри, принеси мне порошки...у миссис Хиллс, они у нее- сердобольная экономка, выполнявшая раньше функции его няни, матери, и единственного искренне любившего Итана, не считая отца, человека, всегда держала наготове порошки от головной боли. Она бранила Итана за пристрастие к спиртному, виня в его состоянии лишь это.

Слуга проворно побежал на кухню, вернувшись спустя мгновение со стаканом воды и порошком, завёрнутым в обрывок газеты. Итан принял порошок, запив его водой, поблагодарил слугу, и вяло поплелся в кабинет. Голова всё ещё болела.

В кабинете Итан, развалившись в старом кресле,  щедро плеснул себе виски, удивившись тому, что слышит звон бокала о графин- его руки стали трястись? Неужели он и вправду катится по наклонной? Он взглянул на свои руки, с удивлением обнаружив в одной из них зажатый клочок газеты, оставшийся от порошков. Он мельком глянул написанное там ...и остолбенел- в колонке светских объявлений было поздравление по поводу предстоящего бракосочетания Дарии Уэнсфилд, племянницы графа Уэнсфилда, и лорда Уилли, красивого наследника многомиллионного состояния и места в палате лордов своего рано почившего отца.

Итан, вскочив на ноги, рванул вперёд, даже не обратив внимания на боль- по пути он задел ногой секретер, стоявший неподалеку от входа....

Коварный план

-Мери, Мери!- рев хозяина раздавался жутким эхом в полупустых залах замка. Экономка вздрогнула, уронив вязание.

Спустя минуту на кухню ворвался Итан, его глаза сверкали яростью :

-Мери, скажи, что это за газета? Та,  в которую были завернуты порошки?- он надвигался на старую женщину, опешившую от его решимости. Обычно хозяин пребывал в флегматичном состоянии или швырял мебель о стены, но здесь- интерес! Не до конца понимая, что же вырвало его из состояния полусна, в котором он жил уже лет пять, миссис Хиллс затараторила:

-Так, голубчик мой, давеча на рынке была. Там заворачивали рыбу, я лишних листов и попросила. А сегодня вот порошки вам завернуть пригодилось, а теперь вот...

-Мери милая- прервал ее Итан, став на мгновение вновь похожим на ее любимого озорного мальчишку- мне нужно лишь знать, от какого она числа?

-Числа? Неделя ей, вот как крестили на той неделе...

Но Итан уже не слушал, пробегая мимо женщины, он чмокнул ее в щеку, велев на ходу взять себе и всем слугам выходные на неделю, с двойной, нет, с тройной оплатой вперёд!

Итан как сумасшедший ворвался в свою комнату, головная боль была забыта. Нет, само провидение послало ему это знак судьбы. Если объявление было верным, то до свадьбы осталось три недели. И Итан сделает все, чтобы она состоялась. Раньше. И с ним. Пришла пора платить по счетам, прекрасная мисс Уэнсфилд.

Итан даже стал напевать, предвкушая свой план мести- он давно не чувствовал такой озабоченности жизненными делами, предпочитая жить словно рак-отшельник в своем панцире. Но теперь... Он получит наследника, и даже жену, пусть и на время. Она подарит ему ребенка, законного ребенка- и может быть свободна. Все справедливо- она разрушила его жизнь, он вправе разрушить ее.