Елена Владимировна Крыжановская - Маска: история Меллисы де Бриз

всё съела, — чистосердечно и насмешливо ответила та. — Я же не думала попадаться с поличным.

— Вы все будете наказаны, — торжественно объявила начальница. — Проводите их в комнату, мадам Доминик, обедать им сегодня ни к чему. После я решу, как поступить с ними.

— Лучшее, что можно было решить, вы уже решили, — сказала громко та же девчонка. — Я так объелась, что думать не могу о столовой!

— Мадемуазель де Бриз! — взвизгнула сестра Марго. — Задержитесь для особого разговора!

Она сделала отпускающий жест остальным. Мадам Доминик — весьма полная дама, умевшая передвигаться абсолютно бесшумно, точно по воздуху, увела двоих девочек, оставив заложницей третью. Сестра Генриетта наконец решилась заговорить.

— Меллиса, как вы себя ведете! — тихо, почти шепотом, с укором сказала она.

Мадемуазель де Бриз пожала плечами и улыбалась.

— Ну вот что, — изрекла сестра Марго, — я уже устала от ваших выходок. Я приказала бы жестоко высечь вас, мадемуазель, но я этого не сделаю. Я превосходно знаю, что вы уникальный ребенок, на которого подобные меры не действуют. Единственный на свете, наверно!

Меллиса продолжала вызывающе улыбаться.

— Откуда вы знаете, вы же не пробовали, госпожа, — сказала она.

— Я предоставлю подобные опыты кому-нибудь другому! — заявила сестра Марго. — Вас я могу наказать иначе.

— Как? — любопытно спросила маленькая разбойница.

— Я лишу вас прогулок на целую неделю. И к тому же, раз вы не желаете обедать, ужинать тоже не будете.

— Всё?

— Имейте терпение, мадемуазель! — старшая воспитательница выдержала небольшую суровую паузу перед приговором. — К тому же… вы займетесь сейчас вышиванием и пока не закончите узор, не смейте выходить из рабочей комнаты. Вам ясно?

— О, нет! — воскликнула девочка, хотя ей всё было ясно. Теперь она помрачнела и даже готова была заплакать от злости.

Сестра Генриетта вмешалась:

— Но если ты раскаешься, госпожа начальница, может быть, немного сократит срок твоего заключения.

— Возможно, — милостиво обещала сестра Марго, видя наконец, что ее угроза оказала ощутимое действие на строптивую ученицу. — Мадемуазель, если вы раскаетесь и обещаете больше не устраивать подобных бесчинств, не лазить по деревьям, не красть яблок, тогда…

Меллиса шмыгнула носом.

— Я раскаюсь, — хрипло сказала она. И подняла растерянные глаза на сестру Марго. — Если вы, госпожа, откроете мне, в чем состоит больший грех: в краже яблок или в лазании по деревьям?..

Сестра Марго закатила глаза и подняла руки к небу.

— Нет, невозможно! Вы отвратительны, мадемуазель де Бриз! Вы… вы… как мальчишка! Убирайтесь немедленно с глаз моих и не смейте появляться в своей комнате, пока не закончите узор на салфетке! Прочь!

Девочка снова крайне недовольно пожала плечами; развернулась и молча вышла из кабинета. Дверь сердито заскрипела, потом тяжело захлопнулась.

— Я провожу ее, госпожа начальница? — улыбаясь, спросила сестра Генриетта.

Госпожа сердито кивнула.

— Я не могу бороться с этой бесчувственной негодяйкой! — выдохнула сестра Марго. — Вы станете святой, сестра, если в состоянии ее выдержать! А мои нервы совершенно расстроены. Я сообщу директору!

— Вы уже сообщали, госпожа, — напомнила сестра Генриетта. — На прошлой неделе.

— Ах, да! Увы, мадемуазель де Бриз считается ценной воспитанницей, ее нельзя как следует наказать. Впрочем… я абсолютно уверена, это не помогло бы. Да и наши правила запрещают…

— Вы совершенно правы, госпожа начальница. Могу я идти?

— Да, сестра.

* * *

— Ты понимаешь, маленькое чудовище, что не заслуживаешь ни прощения, ни снисхождения? — спрашивала сестра Генриетта, догнав в коридоре свою воспитанницу.

— Угу, — мрачно кивнула та и сунула руку в карман. — Хотите яблочка, сестра Генриетта?

Молоденькая воспитательница взяла угощение и вздохнула:

— Сестра Марго права: ты как мальчишка… Подожди!

Она снова ускорила шаг, догоняя мадемуазель. Гладкие черные волосы девочки распущенные по плечам вспыхивали синей сталью, когда на них падал луч из узкой бойницы. (Такими высокими и маленькими были окошки в коридоре второго этажа). Густая черная грива колыхалась и ездила по острым лопаткам, торчащим под серым приютским платьицем. В такт упрямым шагам.

Сестра Генриетта положила свою ладонь на эту растрепанную дикую --">