Наталия Никольская (Хулиганка) - Мой рыжий ангел

облике чувствовалась благородная порода и девушка растерялась, не зная, что следует произнести и как вообще следует обращаться с графьями. А в том, что перед ней никто иной. как граф де Блэквуд, она уже ничуть не сомневалась. Радовало одно — ее не обманули и этот человек действительно ее разыскивал. Вот только для чего?!

Люк заметил ее смятение и в первую же минуту догадался, что девчушка растеряна. Он разглядывал ее в тайной надежде увидеть черты Андреа. Но ни в настороженном взоре, ни в приоткрытых пухленьких губах не видел ничего схожего со своей покойной возлюбленной.

Присмотревшись повнимательнее к юной красавице, Люк заметил, что ее волосы намного темнее оттенка, нежели были у матери, пряди отливали медными нитями. Большие глубокие глаза цвета неба с подозрением уставились на него, длинные пушистые ресницы слегка дрогнули. Нежный овал лица лишь отдаленно напомнил ему образ той, что давно покинула его.

Может быть, это вовсе не та Изабель?

Ее поношенная и простенькая одежда привела графа в смущение. Помнится, в письме хозяйка пансионата, где ранее содержалась девочка, бесследно исчезнувшая два года назад, уверяла, что она ни в чем не нуждается.

Белла неумело сделала книксен и опустила взор в землю, но Люк уловил в ее движениях некую агрессию.

— Доброе утро, Ваша светлость. Вы зачем — то так жаждали меня отыскать, что у меня так и вертится на языке крепкое словечко! Так зачем Вы хотели меня видеть? — приятным звонким голосом вызывающе произнесла она.

— Здравствуй, дитя. Значит, это ты дочь Андреа Уолтерс, пропавшая три года назад? — не показывая удивления отсутствию хороших манер у собеседницы, тепло улыбнулся граф.

— Что значит, пропавшая? — враждебно воскликнула Изабель, вскинув на него глаза, — все эти годы я жила как свободная личность и ни у кого не спрашивала позволения, что и как мне делать. Зачем же вдруг я Вам понадобилась? Откуда Вы знаете мою матушку?! Ведь она… Она умерла…

— Дело в том, что мне пришло послание от твоей матери, но, к сожалению, его доставили с опозданием, и у меня не было возможности тебя забрать. Где твои вещи? Мы отправимся в замок. Отныне твоя жизнь изменится, обещаю, даю слово чести, что позабочусь о тебе, Изабель!

Люк приглашающе открыл перед ней дверцу дилижанса, на которой красовался гербовый вензель и усадил девушку на мягкое сиденье. Устроившись с ней рядом, граф велел кучеру трогаться с места. Некоторое время ехали в тишине, нарушаемой шорохом листвы растущих вдоль дороги деревьев и дробным стуком копыт лошадей, перемежавшихся лязгом колес о мелкие камушки.

Изабель украдкой разглядывала белые перчатки, натянутые на руки мужчины и порывалась о чем — то спросить, но умолкала на полуслове. Он прервал молчание первым:

— Я должен принести свои извинения за то, что тебе пришлось провести лучшие годы жизни в этом ужасающем месте, дитя. И очень надеюсь, что пребывание под моей опекой сгладит неприятный осадок в твоей душе. Я всегда мечтал о дочери, о том, как стану учить ее разучивать ноты, покупать прелестные наряды и вывозить в свет. Как зимними вечерами мы будем сидеть в гостиной и под уютный треск поленьев в камине делиться событиями прожитого дня…

— Почему же у Вас нет дочери? — негромко спросила девушка, лукаво улыбнувшись.

— Судьба распорядилась так, что единственная женщина, которую я любил, покинула меня, — внешне невозмутимо глядя в окно, ответил Люк.

О том, что ее мать и была той возлюбленной, он предпочел умолчать. Дочь Андреа производила впечатление человека умного и ко всему прочему, как он успел удостовериться, обладала неиссякаемой жизненной энергией, свойственной юности.

Возможно, после ее прибытия в замке поселится веселье, и мрачные стены перестанут так давить на его душу, сводя на нет его долгое одиночество.

— Но что заставило Вас меня разыскать? Почему именно меня? Вы упомянули, что были знакомы с моей матерью… — не унималась девушка, устремив задумчивый взор на проносившиеся мимо кукурузные поля, и старательно пряча растерянность. Ее страшило то, что ожидало впереди.

— Мы поговорим об этом позже. Ты задаешь много вопросов, и мне это не нравится, — неожиданно сухо отрезал мужчина.

Остаток пути они провели в тягостном молчании. Наконец дилижанс въехал в широкие ворота и покатил по широкому каменному мосту, под которым разверзался ров.

При виде огромного величественного --">